– Да, конечно, мам, ты поправляйся, а я тебе позвоню... Пашка, мама уходит!
Вышел всклокоченный Павел, шаркая, как старик, ногами.
– Мама, ты уже уходишь? А я хотел тебе рассказать, как меня поставщики обули.
– Паша, я срочно ложусь в больницу. Не могу ничем сейчас помочь.
– Ну ладно, позвони, когда у тебя устроится.
– Если смогу, позвоню. До свиданья, ребята!
За Юлией захлопнулась дверь. Она просто бежала от своих детей. У каждого – проблемы, которые кажутся им такими большими, всемирными. Эгоизм молодости. Кругом эгоизм. У Алексея – мужской, у детей – молодежный, у матери – стариковский. А у меня, сказала себе Юлия, эгоизм тяжело больного человека. Я сейчас могу только навредить, а не помочь.
Оказавшись в лифте совсем одна, она наконец дала волю эмоциям и горько зарыдала, прислонившись к стенке и случайно задев кнопку вызова диспетчера. Она тут же услышала скрипучий голос:
– Женщина, у вас что-то случилось? Нажмите кнопку «Стоп».
– Спасибо, все в порядке.
Юлия закусила губу. В этом доме она никогда не принадлежала себе, и даже в медленно спускающемся стареньком лифте были уши – равнодушные, чужие, как весь мир и все люди вокруг.
Глава 9
Юлия ощущала, как с каждым днем убывают силы. Невзирая на врачебный приговор, ей надо было разыграть свою партию до конца. Место в больнице ее уже ждало. И хотя лечение было пока еще бесплатное, она знала, что вскоре придется покупать дорогие лекарства. А когда закончится курс и она выйдет из больницы, надо будет снимать квартиру, на что-то жить, кормиться, одеваться. Рассчитывать можно только на себя. Конечно, как и все больные люди, она старалась внушить себе, что того и гляди выздоровеет, но защитить тылы необходимо было прямо сейчас.
У нее оставалось еще одно, самое крупное, самое малоприятное дело – привести в порядок имущественные отношения с Алексеем. Развод может и подождать, ей некуда спешить. А вот имущество, деньги – это для нее сейчас вопрос жизни и смерти. Не из каприза, не из баловства, не из-за пошлого желания немедленно прикупить новую норковую шубку, а просто потому, что без денег ей не выжить... Так где же найти адвоката? По газете объявлений надежного профессионала не найдешь, а из знакомых вряд ли кто будет с ней работать. Почти отчаявшись, она снова, в который уже раз, со своими проблемами позвонила Геннадию, и тот приехал после работы к ней в гостиницу.
– Ну, рассказывай, почему ты еще не в больнице? Время уходит, процесс нельзя пускать на самотек. Неужели ты не понимаешь, насколько рискуешь?
– Понимаю, Гена, но мне нужно определиться с имуществом. Лешка стал человеком коварным, он озлоблен, у него в руках козырь – моя болезнь, мое якобы распутство. Надо принять меры, а то после больницы мне придется просто бомжевать. Мне нужен адвокат, опытный, знающий юрист, который разбирается и в семейном праве, и в экономике. Не знаешь, где такого взять? Среди моих знакомых таких нет. Уже вся Москва знает о моем диагнозе, никто не согласится иметь со мной дело. Мне даже моя портниха отказала, представляешь?
– Вполне. И ты права, у нас адвокаты – такие же люди, как и все остальные обыватели. Боюсь, Юлечка, что тебе не раз еще придется с этим столкнуться...
– Гена, может быть, тогда сразу надо обратиться к западному адвокату? Хотя я ведь гражданка России... – Юлия явно была на взводе, она паниковала, потому что проблема казалась ей неразрешимой.
– Не усложняй, все образуется, – успокаивал ее Геннадий.
Он предложил обратиться к его старым знакомым, юристам из общественных организаций, которые защищают права людей с ВИЧ-инфекцией. Подробно рассказал ей, какие «продвинутые» и европейски образованные, честные и смелые ребята там работают. А если ее не устроят специалисты такого уровня, то он готов поделиться с Юлией своими обширными связями в юридическом мире Москвы. В самом крайнем случае он поможет ей поискать достойного юриста в других странах. «Но думаю, что можно будет остановиться уже на первом варианте, – подытожил Геннадий свои размышления. – Даю координаты. Завтра позвонишь в эту организацию, скажешь, что от меня. Вот увидишь, все получится.
Действительно, назавтра Юлия уже сидела в маленьком уютном офисе и разговаривала с энергичной женщиной средних лет. Они обсудили основные пункты ее дела – развод и раздел имущества, и Лидия Петровна, так звали юриста, согласилась взяться за работу. Дело обещало быть трудным. Сама Юлия, измученная недомоганиями и подавленная психологически, пасовала перед всеми грядущими формальностями. Лидия Петровна же считала, что ситуация вполне типовая, мужья всегда не хотят делиться, независимо от здоровья жены и размеров состояния, – так показывал ее немалый юридический опыт. Вдвоем они прикинули все варианты развития событий, уточнили, какие документы надо подготовить, как долго будет длиться судебное разбирательство, если придется обращаться в суд.
После того как все было обсуждено, они предприняли первый шаг – составили письмо, которое отправили Алексею по его личному факсу. Ответ пришел незамедлительно: Земцов в самых категорических выражениях сообщал, что не допустит развода и дележа имущества ни при каких обстоятельствах. Казалось, он был хорошо подготовлен к этому разговору, и Юлия поняла, что недооценила своего мужа.
На следующий же день, с утра, он прислал в офис Лидии Петровны своего юриста. Это был симпатичный, уравновешенный молодой человек, который повидал, несмотря на свою молодость, много бракоразводных процессов. Он привез от Алексея нотариально заверенное письменное подтверждение его намерений не давать Юлии развода, а также опись их имущества. Устно он передал намерение своего клиента оставить все управление семейными финансами за собою и детьми по причине опасной болезни супруги. Но в присланной Алексеем описи были указаны только их московская квартира, два капитальных гаража и дом в Чивереве. Заграничная недвижимость в документе отсутствовала. Адвокат сообщил, что ни о какой парижской квартире, вилле и банковском счете в Швейцарии не имеет представления и что его клиент дал понять, что все это – фантазии его жены, порожденные ее болезненным состоянием. После его ухода Юлия с трудом могла сдержать слезы.
Но Лидия Петровна, хорошо знавшая юридическую практику современной Москвы, успокоила Юлию:
– Ваши права можно будет отстоять, и дела обстоят совсем не так плохо, как вам кажется. Поверьте, Юлечка, на вашей стороне закон. Нужен судебный процесс, хотя и не хотелось бы до него доводить.
Юлии было особенно обидно, что Алексей нагло отрицал очевидное. И она с жаром стала рассказывать, что им принадлежит квартира в Париже, фирма и вилла в Швейцарии. «Я не так уж давно была в парижской квартире. И я знаю, помню, что швейцарскую недвижимость мы сдавали какой-то фирме, они торгуют лесом... – горячилась она. – Как же так? Как можно так обманывать? И именно теперь, когда мне нужны деньги на жизнь и лечение... Вы поймите, у меня нет времени на судебные тяжбы, разбирательства...»
– Да, девочка моя, дело сложное. Но не сложнее других. Я уже выигрывала такие процессы.
– Так что же мне делать, Лидия Петровна? Что? – Юлия была в отчаянии.
И тогда адвокат принялась энергично наставлять ее:
– Судя по тому образу жизни, который ведет ваш муж, у него имеются доходы помимо заработной платы на основном месте работы. Я уже не раз сталкивалась с такими делами. Это распространенная сегодня манера вести дела у «новых русских», и ваш муж – не исключение. Что-то, знаете ли, вроде игры или спорта. Большинство крупных предпринимателей прячут свои виллы, счета на Западе. Прячут от окружающих и от государства. В нашем случае это двойное преступление.
Лидия Петровна говорила как будто уже не с одной Юлией, не в маленьком офисе, а в зале суда. Голос ее приобрел обличительную интонацию. Видно было, что это давний спор, наболевшая тема, о которой она не может рассуждать спокойно. Затем она как будто опомнилась, что они еще не в суде и публику представляет одна Юлия, и начала пояснять, как, по ее мнению, обстоят дела.
Основная трудность, по ее версии, заключалась в том, что их заграничная собственность, недвижимость не принадлежит юридически семье Земцовых, а была оформлена, как это теперь принято, на подставных лиц, на поверенных в делах. Такими поверенными, как правило, бывают западные адвокаты. И в этом случае Юлия не имеет к той собственности никакого отношения.
– Но как же так, – не унималась Юлия, – существует же квартира в Париже, я была в ней менее года
