— Ой, Господи, нет! Тут особый случай. Понимаете…
— Нет, не понимаю.
— Дело было так…
Не все одарены красноречием, тем более — Фредерик. Рассказ его был темен и запутан, так что миссис Пеглер не разобралась в том, что Келли, Дубински, Уикс, Уимз и Бэссинджер назвали бы minutiae.[130]
— Ничего не поняла!
— Не поняли?
— Конечно. — Она пылко посопела. — Ни единого слова. Почему вы просили эту особу выйти за вас замуж?
— Мафринюз посоветовал.
Миссис Пеглер взвилась, словно загарпуненный кит. Да-да, несомненно, это — козни ее бывшего мужа! Они с этой особой составили заговор, достойный Макиавелли. Сколько раз за годы, проведенные с Никола Жюлем Сэн-Ксавье Огюстом она могла уронить на него тяжелый предмет! Поистине, нет слов печальнее, чем «могло б случиться»…
— Значит, он там был? — сказала она, легко лязгнув зубами. Скрежетать она не скрежетала, но все же и не без того.
— Конечно, — ответил Фредди. — Я же говорил! Пришел с этим Бентом, потом тот ушел, а маркиз и начал — позор, то-се, честный человек, должен жениться… Вроде сказал про эту noblesse, но точно не помню. Ну, я его понимаю. Сидишь с ней один, в пижаме…
— В
— Ага. Вообще-то я уже лег, а тут она зовет. Короче, это, предложил я ей руку, она отказала, ну, я на радостях и объяснился с Мэвис. И вдруг получаю записку: «Отказ не считается». Положение, а? — Фредди покачал огненной головой. — Да, ничего не скажешь, положеньице! А как вы-то узнали?
— Прочитала в газете.
— В
— Да. В сегодняшнем выпуске «Парис Геролд Трибьюн».
— А, черт!
— Понять не могу, кто это напечатал.
— А я могу! Маркиз им позвонил. Что же мне делать?
— Вы хотите жениться на Мэвис?
— Еще как!
Миссис Пеглер хранила спокойствие. Оно отдавало холодом, но это лучше истерики. Чтобы не сорваться, она встала и направилась к рулетке.
— А делать вам надо вот что, — сказала она. — Откупиться. Если бы, поддавшись первому порыву, она стукнула его сумкой, он вряд ли был бы больше потрясен. Как замечал маркиз сыну, Фредди, подобно многим богачам, страдал прижимистостью. Да, он мог откупиться от сотни обманутых девиц, но что с того?
— Вы думаете, — спросил он, — она подаст в суд?
— Конечно.
— Такая хорошая девушка?
Спокойствие миссис Пеглер дало небольшую трещину.
— Какая ерунда! Нет, вы уж скажете! Да она обычная авантюристка, они с этим гадом все подстроили.
Фредди не совсем понял.
— С каким гадом?
Миссис Пеглер объяснила, что речь идет о маркизе де Мофриньезе-э-Валери-Моберан.
— Сговорились заранее. Она выдумала про взломщика…
— Так он же был! Я его сам ударил. Миссис Пеглер нервно отмахнулась.
— Неважно! Этот гад подстроил все так, что вы должны выплатить ей кучу денег. Сами знаете, как относятся присяжные к богатым людям. В общем, копите денежки, много понадобится. — И с этими словами она ушла туда, где аргентинцы, португальцы и греки, стиснув зубы, горя глазами, собрались у зеленого стола, ожидая, когда крупье начнет игру.
Через две минуты в бар вошел маркиз.
Угостившись в «Сплендиде» (ибо он мог, подписав счет, надеяться на Карпентера), Никола де Мофриньез явился посмотреть на игру. Было время, он играл и сам, но как-то разочаровался. Теперь его больше привлекала сигара и, собственно, за ней он и пришел.
Заметив Фредди, он подсел к его столику.
— Добрый день, мой мальчик, — сказал он, со вкусом пуская дым.
Фредди глядел на него искоса. До сих пор этот Мофринюз ему нравился и изысканным вкусом, и складностью речи; но теперь он глядел на него глазами миссис Пеглер и видел гада, науськивающего девушек на честных миллионеров. Тем самым, ответил он сухо.
— Гм! — произнес он, выражая этим странным звуком презрение, омерзение, гадливость и праведный гнев.
Маркиз ничего не заметил и выпустил красивое кольцо дыма.
— Глядел вот газету, — сказал он. — Быстро реагируют! Что ж, поздравляю и завидую. Прелестная девушка!
Фредди не решился заметить, что девушек, собственно, две, так что ему придется выбирать между двоеженством и судом; а потому промолчал.
— Да и ей повезло, — продолжал маркиз. — Какого бобра убила! Красив, благороден, богат, а главное — щедр. Вот именно, щедр. Немногие откликнулись бы так на мою просьбу. Я навеки в долгу…
— О чем это вы?
— Да о зонтичном клубе! Вы же даете на него деньги.
— На
Маркиз наконец подметил что-то странное. Поистине, могло показаться, что широкий, добрый Карпентер превратился в какого-то прижимистого субъекта. Не захочешь, а испугаешься. Во всяком случае, огорчишься.
— Несколько дней назад, — не без тревоги напомнил он, — вы мне обещали…
— А теперь передумал.
Маркиз пошатнулся. Нелегко пошатнуться, сидя в кресле, но ему это удалось.
— Передумали?!
Фредди горько засмеялся. Маркиз давно не слышал таких противных звуков.
— Конечно. Что я, дурак? При таких расходах…
Он резко встал, решив пройтись по Promenade des Anglais. Может быть, полегчает, а главное — он избавится от всяких пресмыкающихся. Ну их совсем, этих гадов, думал он.
Страдал и самый гад. Его было нелегко выбить из седла, но тут он утратил всю свою бойкость. Рука его дрожала, словно камертон, а когда за спиной раздался голос, маркиз так подскочил, что чуть не выронил сигару. Обернувшись, он увидел Мэвис. Она блаженно улыбалась, что немало удивило маркиза.
Галантно вскочив с места, он задел что-то ногой и увидел, что это — знакомая сумка его бывшей жены. Почему она лежит на полу, он не понял, но гадать не стал, поскольку Мэвис спросила:
— Вы не видели Фредди?
Кого-кого, а Фредди он видел, и потому опять задрожал.
— Только что ушел, — ответил он и заметил, что Мэвис как-то странно изменилась. Через секунду- другую он понял, что это — смущение. Щеки ее заалели, туфелька выписывала по ковру замысловатые узоры.
— Он вам сказал?
— Сказал?
— Да. Что мы обручились.
