— Минутку, минутку! — воскликнул он, поднимая руку, словно собрался управлять уличным движением. — Сейчас, сейчас!.. Продаете мед — заметим, слишком дорого, фамилия начинается с «Дж». Дженс? Джексон? Дженкинс?
— Скорее Трент.
— Трент! — Клаттербак победно сверкнул очками. — Так я и знал. Конкретно
— Да. Это от «Тереза».
— Совершенно справедливо. Что вы здесь делаете?
— Так, отдыхаю. Мы получили немного денег и решили проветриться. За фермой присматривают сердобольные соседи. А вы что делаете так далеко от Бенсонбурга?
— Дела в Париже.
— Тут не Париж. Тут Ровиль-сюр-Мэр.
— Каждый имеет право приехать из Парижа в Ровиль! — вызывающе сказал Клаттербак. — Простите, если резковат. Совсем не спал, и вез меня сюда один псих, явно стремившийся к самоубийству. Земли мы коснулись раза два, не больше. Заметьте, на чужой машине! А теперь я его ищу. Вы, часом, не знаете, где граф д'Эскриньон?
— Что?!
— Наверное, я не так произнес?
— Вы знакомы с Джефом?!
— В жизни о нем не слышал.
— Ну, с Эскриньоном!
— Вот, вы точно так же произносите. Значит, его зовут Джеф? Знаком, как же! Были вчера в Париже, утром ели луковый суп, а потом он понесся сюда, но забыл сказать свой адрес. Хожу по отелям, спрашиваю.
— Не надо. Он в «Сплендиде», очень близко. Ярдов сто.
— Сто ярдов я одолею, — признал старый атлет. — Хорошо, что вы с ним знакомы. Давно?
— С тех пор, как я здесь.
— Замечательный парень. Сражался в маки, то-се. Очень умный.
— Да, он книжку написал.
— А я ее издаю.
— Ой!
— Почему вы кричите?
— Я очень рада, — объяснила Терри. — За него. Вы же такой хороший издатель!
— Куда уж лучше!
— Можно я вас поцелую?
— Нет, нельзя. Мне некогда. Я должен немедленно его найти. Вопрос жизни и смерти.
— А может, сперва зайдем ко мне, выпьем? Клаттербак облизнулся. Однако глаза за очками тут же потускнели.
— Ваша сестра там?
— Какая? Джо уехала, Кейт — здесь, в Ровиле.
— Та, которая смотрит на людей, как герцогиня на мокрицу.
— Это Кейт.
— Тогда я лучше не пойду.
— Хотите, я вам позвоню, если ее нету?
— Да, пожалуйста. Я буду у Эскриньона. В каком он номере?
— Портье скажет.
— Все забываю, что у них есть портье. Все ж, дикий народ, французы… Хорошо, вы мне звоните.
— А может, он спит? Не ложился до утра, потом сюда ехал…
—'Ничего, разбужу. Выжму на него губку. Прекрасный способ! — убежденно сказал Рассел Клаттербак.
Терри блаженно улыбалась, направляясь в свой номер, пока не увидела, точней — не услышала сестры. Та явно паковала вещи, и Терри пришло в голову, что она может и рассердиться.
На нерешительное покашливание Кейт откликнулась:
— Это ты?
— Я.
— Билеты купила?
— Э… а… да. Купила.
— Прекрасно. Скоро все уложу. Когда мы едем?
— Мы не едем, — пискнула Терри.
Нависло молчание. Нечистая совесть подсказала Терри, что оно длится не меньше получаса. Наконец появилась Кейт.
— Что ты сказала? — спросила она, напоминая при этом классную даму, которая настигла своих питомиц за курением. — Не едем?
— Да.
— Ты
— Да. Понимаешь…
Кейт повернулась, ушла в спальню и вышла оттуда в шляпе. Окинув сестру серьезным взглядом, она покинула номер. Дверь хлопнула; Терри позвонила Клаттербаку, а потом заказала две бутылки шампанского. Для человека, который печатает Книгу, ничего не жалко. Судя по объему, две бутылки — в самый раз. Она слабо похихикала, представив себе со свойственным ей здравым смыслом, как трудно приходится сестре. Она, то есть Терри, была ей обузой с раннего детства и, по всей видимости, останется ею, когда они станут седыми старушками. Одно утешение — Джо сердит сестру еще больше.
Джеф не спал, и Клаттербаку не пришлось выжимать губку. Многообещающий писатель уже помылся, оделся и с удовольствием, хотя и с опозданием, завтракал. Увидев гостя, он на мгновение подумал, что тот ему снится.
— Мистер Клаттербак! — воскликнул он.
— Называйте меня Расе, — сказал издатель, с удивлением глядя на стол. — Кофе и какие-то трубочки! Это второй завтрак?
— Первый.
— Хорошо, первый — но все же!..
— Да, так мы утром едим.
— Господи! — вскричал издатель и что-то пробормотал, упоминая Джорджа Рипли.[134] — Не ждали меня, а?
— Вообще-то не ждал. Но очень рад. Почему вы приехали?
— Потому что попал в переплет. Мне нужна помощь. Да-да, очень нужна! — Он намазал маслом круассан и опустился в кресло, словно бронтозавр в свою топь. — Я весь дрожу. Понимаете, моя жена…
Отчасти от чувств, отчасти оттого, что он говорил с набитым ртом, голос его звучал так скорбно, что Джеф испугался. Он знал, что миссис Клаттербак подхватила корь, но корь вроде бы не смертельна. Хотя, кто ее знает!..
Он поискал нужные слова:
— Она… она, надеюсь, в порядке?
— Еще в каком! — заверил гость. Раздался звонок. Клаттербак взял трубку.
— Слушаю. А, это вы! Ушла, да? Очень хорошо. Скоро приду. — Он повесил трубку. — Тут одна наша соседка пригласила выпить. Так вот, моя супруга в полном порядке, и даже более того. Я бы сказал, грызет мебель. Знаете, от чего происходит половина всех бед? От этой разницы между нашим и вашим временем.
— Там у вас на пять часов раньше?
