— Хорошо издана!
— …и пьеса имеет успех…
— Дополнительные права. Мы их тоже когда-нибудь получим.
— …но он скорей огорчен…
— Чем же это?
— Понимаете, его отец…
— Маркиз?
— Да-да. Так вот, он исчез куда-то.
— Передайте, что с маркизом все в порядке.
— Откуда вы знаете? Вы о нем слышали?
— Мало того, я его видел. Точнее, я с ним вижусь довольно часто.
Терри удивилась.
— Он здесь, в Нью-Йорке?
— Да.
— Почему же вы нам не сообщили? А ему вы передали наш адрес?
— Конечно. И он сказал, что заглянет, когда будет в тех местах. Тут он был недельку, не больше, сами понимаете, дела…
— Я бы очень смутилась, если бы его увидела. Как будто Джон знакомит меня с мамой.
— Кто-кто?
— Джон. Вы не слышали этой песни?
— Нет.
— Значит, вам ведомо не все. Отец ее вечно пел. Жених повел невесту к матери, та оглядела ее, покачала головой и говорит: «Бедный Джон, ах, бедный Джон!»
— А кто такой Джон?
— Господи, Расе! Вы поглупели от еды. Жених, конечно. Я хочу сказать, что маркизу не понравится брак с нищенкой.
— Не ему судить. Его жена еще беднее.
— Жена? Разве он женился?
— Конечно. Месяц назад. Надо было вам сказать, да вот, запамятовал. Очень милая женщина. Француженка, это да, но должен же кто-то быть французом. Раньше она служила кухаркой.
— Кухаркой?!
— Да. И какой! Раза два я ел ее обеды… А, вот и он, маркиз!
Терри обвела глазами зал.
— Где он? Не вижу.
— А вон там, у столика, где официант накладывает кому-то омлет с куриным фаршем. Ах, надо было взять! Хорошая штука.
Терри с удивлением увидела высокого, элегантного господина, на которого показывал Расе.
— Он что, метрдотель?
— Да, и очень хороший. Я сразу понял, в чем его призвание. У меня на такие вещи чутье. «Метрдотель, — сказал я, как только его увидел. — Стиль, манеры, внешность, достоинство — ну, все!» Так что когда он мне написал, что сидит без денег, я тут же устроил его в Нью-Йорке. Конечно, пришлось подучиться. Это он проделал во Флориде.
— Там он и встретил кухарку?
— Да. Она служила у одних богатых людей. Однажды маркиз оказался с ней рядом в кино. Любовь с первого взгляда, или с первого куска рагу. Неделю назад он поступил сюда и, как я и ждал, произвел сенсацию. У него… Что это бывает у французов?
— Бородка?
— Да нет!
— Вы же сами говорили.
— Говорил, но это здесь ни при чем. Кончается на «ква». А, вспомнил — «Je ne sais quoi».[145] Так что Джеф может о нем не беспокоиться. Метрдотели с голоду не умирают. Кому-кому, а им есть, что подкопить. Это издатели в конце концов торгуют яблоками.
— А не карандашами?
— Карандашами
— Фигура у вас не та.
— Сколько можно говорить о моей фигуре! Ваш Джеф будет точно таким через пять лет.
— Не будет!
— Посмотрим.
Терри зачарованно следила за передвижениями маркиза. Клаттербак не ошибся. Да, именно — стиль, манеры, внешность, достоинство. Поднимая крышку и являя взору жареную курицу с грибами, он был величав, словно полномочный посол уважающей себя страны, вручающий какому-нибудь монарху верительные грамоты.
Пока он приближался к их столику, она подметила в нем изысканную важность, которой не было в Ровиле. Заметив ее, он шире открыл глаза, но других проявлений чувства себе не позволил.
— Надеюсь, все в порядке, мистер Клаттербак?
— В идеальном!
— Мадам, — проговорил маркиз, отвешивая точно такой поклон, как надо.
Его отрешенная величавость так поразила Терри, что она не знала, что сказать. Клаттербак не помогал ей; он переваривал пищу, тихо пыхтя и глядя вдаль остекленевшим взором.
— У вас очень интересная работа, — сказала она наконец.
— Исключительно интересная, мадам.
— Мистер Клаттербак говорит, он хотел бы стать метрдотелем.
— Вот как, мадам?
— А я ему отвечаю…
— Это неважно, — внезапно очнулся ее спутник. — Закажите кофе, а я схожу позвоню вашему муженьку.
Маркиз издал шипящий звук, призывая официанта, а затем сказал ему:
— Le cafe. Vite.[146]
С исчезновением издателя дело пошло намного легче. Маркиз не улыбался, но глаза его приятно светились, что побудило Терри сказать:
— Джеф в Бостоне.
— А!
— Они там ставят пьесу по его книге.
— О!
— Говорят, он очень много заработает.
Сияние в глазах маркиза стало еще ярче. Метрдотели не бедствуют, но любящий сын всегда пригодится — скажем, заплатить налог.
— В общем, у нас все хорошо, — продолжала Терри. — Мистер Клаттербак говорит, что вы тоже женились. Вы счастливы, да?
— Исключительно счастлив, мадам. Маркиза — весьма незаурядная женщина.
— Словом, вам повезло, как и мне.
— Мадам?
— Не зовите меня «мадам»! Я — Терри.
К маркизу частично вернулась былая холодность. Называть клиента по имени! Бог знает что!
— Вы говорили о том, что вам повезло, мадам?
— И мне, и вам. Мы ведь оба женились без денег. Маркиз вздрогнул. К этой теме он не мог относиться холодно.
— Деньги? — презрительно бросил он. — Нет, мадам, главное — любовь. Помню, я говорил Жеффу: «Если ты женишься по любви, все станет приключением, даже новая шляпа для
