ДНЕВНИКИ 1973-1983

Прочел книгу 'левого' журналиста Jean Lacouture. Все то же чувство – мне одинаково противны – и уже давно – и правые, и левые.

Суббота, 27 апреля 1974

Утром свадьба М. Оболенского в пустой церкви. Насколько осмысленней наших торжественных и опустошенных 'светских' свадеб!

Потом отвозил венцы в Yonkers: бедные домишки, садики, мастерские, люди, идущие за покупками. Как будто свежий воздух, сама жизнь!

Лучезарный, почти летний день. После обеда два часа сидел на солнце, перечитывая 'Le Revolver de Maigret'1 . Сплошное счастье, несмотря на уколы совести (стол, заваленный незаконченной работой…)

Но зато как хороша церковь в эти пустые утренние часы, с солнечными лучами на иконах. 'Царство Божие посреди вас есть'. О чем читать лекции? И вести диалоги? И какие проблемы решать? Христианство 'болтающее' – это, в сущности, новая глава в его истории. Когда люди поставили 'проблемы', они перестали радоваться, благодарить и молиться.

Понедельник, 29 апреля 1974

Убирая и переставляя книги, случайно перелистал 'Souvenirs d'enfance' E.Renan. О St. Sulpice: 'L'echo des discussions passionnees du temps franchissait parfoir les murs de la maison; les discours de M. Mangin… avaient surtout le privilege d'emouvoir les jeunes. Un jour, l'un de ceux-ci lut au superieur, M. Duclaux, un fragment de seance qui lui parut d'une violence effrayante. Le vieux pretre, a demi plonge dans le Nirvana, avait a peine ecoute. A la fin, se reveillant et serrant la main du jeune homme: 'ou vout bien mon ami, lui dit-il, que ces homes la ne font pas oraison…' Ces vieux sages consommee ne s'emouvaient de rien… Un jour on entendit quel- que bruit sur la place St. Sulpice: 'Allons a la Chapelle mourir tous ensemble', s'ecria l'excellent M., prompt a s'enflammer. – 'Je n'en vois pas la necessite', repondit M. …et l'on continua de se promener en groupe sous les porches de la cour'. (Nelson, p.159).

'…solide doctrine, repudiant l'eclat abhorant de success…' (Ibid, p.162)2.

1 'Револьвер Мегре' (фр.). (роман Ж.Сименона).

2 'Воспоминания детства' Э.Ренана. О Сан-Сюльпис: 'Эхо страстных дискуссий иногда доносилось из-за стен дома, беседы господина Мангина особенно действовали на молодых. Однажды один из них прочитал ректору, господину Дюкло, отрывок из доклада, который показался ему устрашающе жестоким. Старый священник, полупогруженный в нирвану, едва слушал его. В конце, очнувшись и пожимая руку молодому человеку: 'Понятно ведь, друг мой, – сказал он, – что люди эти не молятся'. Эти старые совершенные мудрецы ничему не удивлялись. Однажды на площади Сан-Сюльпис раздался шум. 'Пойдёмте в часовню, чтобы умереть всем вместе!' – воскликнул прелестный молодой человек, который был готов на всё. 'Я не вижу в этом необходимости', – ответил один из старших, и прогулка по внутреннему дворику продолжалась' (фр.). (Нелсон, с.159). '…основательное учение, отвергающее омерзительный блеск успеха' (там же, стр.162) (фр.).

Сегодня рано утром в Нью-Йорк (приехал с Л. и было рано идти на радио 'Свобода'), зашел в St. Patrick1 . Там кончалась месса, человек сорок причастников. Много людей, погруженных в молитву, рассеянных по всему храму. Эти люди, молящиеся в будничное утро, в самом сердце 'Вавилона', всегда увлекают меня за собой. Прикосновение к душе 'мира и радости в Духе Святом'.

Совсем лето. Наш Crestwood утопает в цветущих деревьях. Вчера весь день дома: уборка моей комнаты (в ее хаосе уже больше нельзя было работать), прогулка с Л., два радиоскрипта о 'Гулаге'.

В метро, в давке, думал сегодня утром о 'рабочем вопросе'. Тупик в том, что они хотят точно того же самого, чего хотят их 'эксплуататоры', та же шкала ценностей. Если бы они хотели другого! Но того, что они хотят, достичь, по всей вероятности, можно только при капитализме и экономическом неравенстве. Порочный круг. И обман демагогов, уверяющих, что 'равенство' возможно. Утомительная ложь и пустота всего этого.

Среда, 1 мая1974

'Quand le poete s'en va, la vraie foi n'est pas loin' (Francis Jeanson, Sartre dans sa vie, Seuil, 1974, p.191) 2.

Четверг, 2 мая 1974

Книга Jeanson о Сартре. Jeanson (сам атеист и восторженный поклонник Сартра) хорошо показывает, что, в конечном итоге, все – и в жизни, и в мысли Сартра – исходит из веры . И предпосылки – свобода и, конечная цель, человек – суть прыжки, leaps of faith3 , они ни из чего не вытекают, ничем не доказаны, суть 'абсолют' веры. Это надрывный атеизм, это вера в атеизм, выбор атеизма, ненависть к религии, но религиозная. Поэтому от мысли Сартра ничего не остается, но остается трагическая судьба человека, всю жизнь хватавшегося за любой 'абсолют', лишь бы это не был Бог, христианство, Христос. Единственный настоящий вопрос потому – это вопрос о причинах, истоках этого страстного, действительно фанатического отказа и отречения. Одна причина, так сказать 'положительная', – это радикализм , привитый христианством новой культуре, человеческому сознанию. Радикализм – то есть эсхатология, то есть отрицание 'мира сего' как демонического 'образа' во имя подлинного творения, божественного космоса. Вторая же причина, 'отрицательная' (и даже демоническая), – это, конечно, гордыня , восстание уже личное против Бога. Сартр готов поработиться чему угодно – истории, 'молодежи' и т.д., готов бичевать себя, но все это остается пронизанным неслыханной гордыней.

1 католический собор св. Патрика.

2 'Когда поэт умирает, настоящая вера не за горами' (Франис Жансон 'Сартр в жизни', изд. Сой. 1974. Cтр.191) (фр.).

3 прыжки веры (англ.).

Трагичнее же всего, конечно, это ответственность Церкви – и за отчуждение радикализма от христианства, и за антихристову печать этого нового, не христианством вскормленного радикализма; ответственность, укорененная не в грехах и слабостях, а в отречении от эсхатологизма, в принятии 'религиозной функции', в замене веры – благочестием, Церкви – 'освящением', панихидами и молебнами, Христа – 'сладчайшим Иисусом', Божией Матери – сентиментальным причитанием, свободы сынов Божиих – рабьим страхом нарушить Типикон, спорами о 'каноничности' и измерением 'благодати', в замене богословия – 'богословской наукой'…

Вот читаешь такую книгу о Сартре – и всем существом осознаешь и ощущаешь, что все тут – страшный, слепой, мучительный вопль о христианстве и к христианству. Атеизм, пронизанный религиозной жаждой, с одной стороны; религия, пронизанная атеизмом, – с другой: вот контекст, в котором нужно жить и работать!

Гордыня . Она оттого (хотя бы отчасти), что человек думает (и его так учат все 'религиозники'), что смирения требует Бог или, иными словами, что Бог, потому что Он Бог, может быть 'гордым', а нам – ничтожной твари – подобает быть 'смиренными'. Отсюда вывод – религия 'унижает' человека и т.д. На деле же, конечно, смирение как раз Божественно , и его как Божественное, как суть Божества являет Христос. Слава и величие Божие – в Его смирении. И вот характерно, например, что у Сартра настоящая жажда смирения , настоящая в смысле подлинности. Он отвергает Бога, потому что он думает, что Бог – это гордыня и гордость , требующая порабощения, то есть признания гордости, смирения как онтологического закона Божия, утвержденного религией. И это подтверждается тем, что Бердяев называл 'гордостью смиренных' и что является, увы, основным извращением христианского благочестия, действительного рабьего и рабской психологией пропитанного. Но если бы он – Сартр – понял, или не понял, а ощутил каким-то для него, как и для всей нашей культуры, недоступным 'озарением', что смирение Божественно, а гордость – от маленького и мизерного дьявола, который первый 'обиделся' на Бога и подумал, что Бог – 'горд', то, может быть, все переменилось бы. Но это основное духовное недоразумение – об онтологии смирения – больше всего питается самой религией, больше того, есть исходная предпосылка религии, разрушенная Христом, но вечно возрождающаяся в религии, в присущем ей 'антропологическом минимализме'.

Суббота, 4 мая 1974