барина нехороший идет.
Пришла царевна в сад, подошел к ней барин, хотел за руку взять, а она, как почуяла запах навоза, зажала нос платочком — и бегом от него к Степанушке.
Увидал это царь, потемнел лицом и опять говорит:
— Это испытание не в счет. Приходите завтра оба на бал. С кем из вас царевна захочет танцевать, тот и будет ее мужем.
— Ладно!
Пошел Степанушка в степь, сел при дороге, запечалился:
— Не захочет царевна со мной, чурбаном, танцевать.
— А может, и захочет, — сказал чей-то тоненький голосок.
Поглядел Степан под ноги и увидел мышку-норушку.
— Не горюй, Степанушка. Сделаем так, что царевна с барином танцевать не захочет. Приходи на бал, не смущайся.
Пришел Степан на бал, а барин уже там в новой одежде — серебром-золотом обшит. И не знает барин, что мышка все нитки на одежде понадкусывала, так что они еле держатся.
Заиграла музыка, взял барин царевну за руку, пошел танцевать. Не прошел и круга, как вся одежда на нем затрещала и начала сваливаться. Спал кафтан, спали штаны, и барин с позором убежал с бала.
Вышел тогда Степанушка в круг и как пошел плясать да притоптывать — так на него все и загляделись.
Царь сидит темней самой темной тучи. Зовет к себе Степана:
— Вот тебе, добрый молодец, последнее испытание: раз ты такой храбрый, переночуй одну ночь в клетке с моим медведем. Если выполнишь это, значит, будет царевна твоей женой. Даю тебе верное царское слово.
— Ладно, — говорит Степанушка, — это нам не страшно.
Положил Степан в один карман орехи, колбасу, бритву, а в другой — кремушки, веревку и железное кольцо с цепью. Пришел вечерком к царскому медведю, вошел к нему в клетку, сел в углу и начал орешки грызть.
Медведь смотрел-смотрел и спрашивает:
— Эй, Степан, что ты ешь?
— Орешки.
— Дай и мне.
Степан кинул ему кремушки.
Медведь грыз-грыз — только зубы изломал.
— Тьфу, — говорит, — ну и зубы же у тебя, Степан!
Степан молчит. Достал колбасу, начал есть. Медведь потянул носом и спрашивает:
— Скажи, Степанушка, что ты ешь?
— Колбаску.
— Дай и мне.
Степан кинул ему веревку. Медведь жевал-жевал, чуть не подавился.
— Тьфу, — говорит, — ну и челюсти у тебя, Степанушка!
Степан молчит. Достал бритву, начал бриться. Медведь смотрел-смотрел:
— Что ты, Степа, делаешь?
— Бреюсь.
— Побрей и меня.
— Нельзя, Михаил Топтыгович. У тебя шерсть чересчур густая.
— Ну, Степанушка, ну, пожалуйста, я тебе что хочешь сделаю.
— Ну, ладно. Беги тогда в лес, неси самое большое бревно.
Медведь принес бревно больше себя самого.
— Ну-ка, Миша, расколи бревно.
Медведь расколол.
— Клади туда, Мишенька, лапы.
Медведь положил.
— Ну-ка, засунь лапы поглубже.
Медведь засунул.
— Ну-ка, попробуй выдерни.
Медведь подергал — не выдергиваются.
Тогда взял Степан кольцо, вдел медведю в нос, привязал цепь к столбу, а сам лег спать.
Медведь ревет, хочет лапы из бревна вырвать — дёрг-дёрг, а бревно крепко держит, не выпускает. И взмолился тогда медведь:
— Отпусти, Степанушка, смилуйся, буду тебе на всю жизнь меньшим братом, буду тебе служить и защищать тебя.
— Ладно, — сказал Степан, — так и быть, пожалею тебя, Михаил Топтыгович!
Выпустил Степан медведя из бревна, а кольцо в носу оставил.
— Ну, брат меньшой, сторожи меня, а я спать буду.
Заснул Степан, а медведь стоит всю ночь у дверей, сторожит.
Утром приходит царь, хочет в клетку войти, а медведь на него рычит, не пускает.
— Ты что, Мишка, белены объелся? Ведь это я — царь. Пусти меня.
— Не пущу! Старший брат никого пускать не велел.
— Ах ты, болван! Пусти сию же минуту!
— Не пущу! Старший брат крепко спит и будить себя не велел.
— А кто же твой старший брат, что ты его так боишься?
— Степанушкой его звать. Умней и сильней его нет на земле никого.
Испугался царь, убежал во дворец, собрал министров, стал совет держать: как быть, отдавать дочь за Степана или не отдавать?
В ту пору сама царевна прибежала к Степану в клетку, а за ней вприпрыжку прискакали все три свинки — медная, серебряная и золотая.
Кинулась царевна к Степану:
— Ой, Степанушка, увези меня отсюда скорей. Надоело мне батюшкиного согласия дожидаться, царским прихотям потакать. Хочу быть твоей верной женой!
— Ладно, — сказал Степан, — а корону царскую оставить не пожалеешь?
— Не пожалею.
— А в лаптях ходить не побоишься?
— Не побоюсь.
— А свиней пасти сумеешь?
— Сумею.
— Ну что ж, поедем тогда в мою хату.
Подкатила тут к ним золотая карета, сели в нее Степан с царевною, взяли с собой своих верных друзей — мышку-норушку и жука-навозника. Михайло Топтыгович сел за кучера, а свинки стали сзади, на запятках.
Эх, как рявкнул Михайло Топтыгович, как рванули добрые кони, как понеслись, только пыль столбом закрутилась!
А царь с министрами и до сей поры совещаются — отдавать за Степана царевну или не отдавать?
Пан и полупан
