видел ведущую на улицу дверь.
Светлов быстро обошел дом. На двери подсобки висел амбарный замок. Кажется, полчаса назад его не было… Александр напряг память, восстанавливая весь эпизод, показавшийся тогда незначительным. Точно – замка не было! Вера тогда отодвинула засов, и выбросила наружу две опустевшие коробки из-под тушенки – вон они до сих пор валяются… Значит, замок повесила Вера – и ушла задворками, незаметно для Светлова.
У-ф-ф… ладно хоть эта загадка прояснилась быстро, а то два таинственных исчезновения в один день – явный перебор. А причины, по которым Вера столь кардинально и быстро изменила намерения, она объяснит, никуда не денется.
Однако вопрос с ночлегом остался открытым. Впрочем… Почему бы, собственно, не воспользоваться гостеприимством деда Викентия, сославшись на внучку? Коли уж она смылась, не отменив приглашения… Дорогу к дому дедули, надо думать, любой покажет. А не захочет показать – сделаем так, чтобы захотел.
Глава 8. ПУТЬ ПРОФЕССИОНАЛА – VIII
Лесник, деревня Щелицы, 06 июля 1999 года
1.
Неизвестно, за кого принимали их внушительную автоколонну жители Щелиц и что думали по этому поводу. Несколько джипов, «уралы»-кунги, забитые снаряжением, фургон, ощетинившийся антеннами и напичканный РЭБовской аппаратурой… Плюс рефрижератор – внешне похожий на машины, перевозящие замороженные продукты, а внутри… Внутрь сотрудникам ГИБДД лучше не соваться, особенно когда добыча попадет в ячейки криокамер.
Милицейский «Москвич» и сидевший в нем капитан Смуров, призванные придать некую официальность операции, со своей задачей явно не справлялись, – на общем фоне были попросту незаметны.
Алладин, к удивлению Лесника, сочинить для аборигенов хоть какую-то легенду не озаботился. Объяснил:
– Тут не город, тут менталитет особый… Власть любую боятся панически, даже кто никакой вины за собой не знает. Что поделать, не дожили еще до гражданского общества, до понимания, что и власть может быть не права, и тогда с ней вполне можно судиться. Как двести лет назад перед капитаном-исправником в струнку тянулись, так и теперь перед участковым тянутся. Ну, прикатили казенные люди, ну схлынули без урону – меж собой посудачат, да и забудут. А в райцентр запросы слать: кто да зачем? – и в голову не придет…
Лесник после короткого размышления признал правоту коллеги.
И в самом деле, лежала на местных жителях некая невидимая печать вырождения, и не только в повальной алкоголизации тут дело… Так уж получилось, что большая часть работы полевого агента Лесника проходила восточнее Урала, в Сибири. Вроде и пьют там по деревням не меньше, но… Но люди другие. И в речи, и в манерах достоинство чувствуется. Здесь же… Здесь таким и не пахнет – если не считать достоинством пьяный гонор, который поутру всенепременно сменяется похмельной униженностью. Может, в том дело, что, со старых веков начиная, – шли своей волей за Урал-камень самые дерзкие и отважные, кому по домам не сиделось? Да и потом, в ссылку и на каторгу попадали в Сибирь людишки всякие, но в основном не робкие и не смиренные. Опять же помещичьего землевладения в таежных краях от веку не было – и, соответственно, привычки шапку ломать перед барином… А в медвежьих углах северо-западного Нечерноземья прозябают аутсайдеры естественного отбора. Рождаются, понятное дело, и у них порой дети, достоинством не обделенные и способные на
Завершил свои размышления Лесник неожиданным выводом: идея добиться жизненного успеха посредством утопления в Сибири успеха бы не имела. А вот здесь сработала…
2.
За кого принимали жители Щелиц заполонивших деревню «казенных мужчин» – неизвестно. Но Тамара, похоже, не сомневалась ни секунды – причиной для сего нашествия послужило не что-нибудь, а лишь ее водочный бизнес. А поводом стал донос злейшей конкурентки, Марьяны-самогонщицы, – догадки свои бизнес-леди деревенского разлива озвучила громко, возмущенно и нецензурно. После чего – фактически без паузы – на удивление спокойно предложила после составления протокола съездить на другой конец деревни, вместе с ней и понятыми. Чтобы, значит, вдругорядь из города не мотаться, не жечь лишний раз бензин. А уж сараюшку, где Марьяна скрывает орудие производства, она, Тамара, покажет.
Вероятно, посчитав молчание незваных гостей за согласие, водочная королева окрестностей поинтересовалась вовсе уж деловито: за какую разумную сумму ей вернут конфискованный товар? Сами ведь, понятно, пить не смогут, не те у городских желудки…
Однако ростки взаимопонимания тут же увяли – едва Тамара обнаружила, что Лесника с Алладином не интересуют ни ящики с водочными бутылками, ни канистры с техническим спиртом. Интерес гостей к Петру- шоферу был непонятен – а значит, заведомо опасен. Губы женщины сжались плотно, как створки ракушки.
– Не знаю никакого Петра! – буркнула Тамара. Уселась на лавочку, скрестила руки на груди и замолчала. Всем видом показывала: хоть пытайте, ничего не скажу. И проигнорировала намеки на то, что запасы паленой водки и ингредиентов для ее приготовления можно выкупить не за деньги, а за информацию.
Вот вам и менталитет… Лесник удивился. Алладин тоже – не могло быть в отношениях его агента с этой торговкой ничего особо криминального. Возил ей спирт из города, конечно, – так ведь от водочного бизнеса Тамара не отказывается и не открещивается. Что-то здесь не так…
Пытать ее не стали. Не от избытка гуманизма, хотя времени искать психологические подходы не было. Но и прятать то, что остается от человека после самого жесткого варианта экстренного потрошения, – тоже затрата времени. Использовали шприц с правдорезом.
И тут пришлось удивится еще раз: женщина продолжала отрицать знакомство с Петром. Равно как и факт ночевки у нее человека с приметами Светлова.
– Гипноблок, – покачал головой срочно вызванный Костоправ. – Здоровенный, как железобетонная плита. Суггестор экстра-класса может что-нибудь и сделает, недели за три кропотливой работы…
– Странно, – сказал Алладин Леснику чуть позже, наедине. – Если что-то ей сногсшибательное известно, отчего стандартным способом не воспользовались? К чему такие сложности?
