Это его не волновало. Он думал только о том, что Божьей милостью и с помощью Девайны он спасен.
Через некоторое время Фредди постучал в его спальню.
— Они уехали! — довольно произнес он, когда герцог отпер дверь.
— Спокойно?
Глаза Фредди блеснули.
— Брань на вороту не виснет! Герцог рассмеялся. И затем сказал:
— Никто не должен об этом знать!
— Я не дурак, — откликнулся Фредди, — и думаю, что вы разделались с ним очень умно! — Помолчав, он добавил:
— Неужели они собирались утопить леди Бранг?
— Хедли следовало бы повесить! — жестко сказал герцог. — Без сомнения, так оно и будет рано или поздно.
— Он, конечно, этого заслужил, — согласился Фредди. Говоря это, он зевнул:
— Я возвращаюсь в постель, — сказал он, — если, конечно, у нас под рукой нет других драм?
— Я думаю, для одной ночи этого достаточно! — ответил герцог.
Фредди ушел в свою комнату, а герцог захлопнул дверь и лег в постель.
Он снова подумал о том, как он благодарен Девайне.
Девайна тоже слышала, как лакей переносил чемоданы леди Люсиль, и гадала, что происходит.
Ей хотелось это узнать. Она спрашивала себя, будет ли ошибкой войти в комнату герцога и спросить, все ли в порядке.
Тут она сказала себе, что ее мать была бы шокирована этой идеей, и осталась в постели, дрожа от страха, но не за себя, а за герцога. «Я люблю его!»— снова и снова говорила она себе.
Как будто лунный свет пронизывал ее тело.
Когда все успокоилось, она стала думать о себе и своем положении в доме герцога.
Она спасла его, он поцеловал ее, и это было самое прекрасное в ее жизни.
В то же время он считал, что она была замужем, но не думал, что был обманут ею, а если бы узнал об этом, еще не известно, как стал бы себя вести с ней.
Она считала, что не может оставаться в Hope.
Так или иначе, но он ее скомпрометировал.
Когда он все узнает, то, вероятно, почувствует себя обязанным спасти ее репутацию. А поскольку она спасла его от леди Люсиль, он будет вынужден сделать ей предложение.
Она знала, что он этого не хочет и будет в ужасе от этой неожиданной ловушки.
В то же время он посчитает обязательным вести себя, как джентльмен.
«Я должна уехать», — сказала она себе.
Все ее существо восставало при мысли о том, что, любя герцога, она оставляет его.
Но раз она любила его, она должна была спасти его еще раз, правда, теперь не от леди Люсиль, а от себя.
Она лежала без сна, думая о том, что должна сделать.
В четыре часа звезды стали меркнуть, и первые лучи золотой зари появились из-за горизонта.
Девайна вернулась в свою спальню.
Она знала, что одолженный ей Люси чемодан лежит в стенном шкафу. Он был таким большим, и Девайна решила, что он, должно быть, когда-то был чуланом. Она принесла чемодан в комнату.
Она сложила свои вещи, положив сверху наряд феи, и затем оделась.
Она подумала, что слуги уже встали, хотя было еще пять часов, и позвонила. Через несколько минут горничная заглянула к ней в комнату.
— Вы звонили, миледи?.. — начала она. Видя, что Девайна одета, она воскликнула:
— Что случилось, миледи? Почему вы одеты?
— Вчера поздно вечером я узнала, что моя мать больна и хочет, чтобы я приехала! — сказала Девайна.
— О, как жаль! — сочувственно произнесла девушка.
— Мне не хотелось испортить праздник, — продолжала Девайна, — и я никому ничего не сказала, но вы понимаете, что мне немедленно нужно в Лондон.
— Конечно, миледи, и это так грустно — вчера вы были так хороши.
— Вы не могли бы вызвать экипаж, чтобы мне доехать до станции? — спросила Девайна. — Я уверена, что будет ранний поезд.
— О, да, миледи, через нашу станцию проходит главный путь.
— Вы понимаете, — продолжала Девайна, — я бы не хотела беспокоить кого-то, особенно вашего хозяина! Это могло бы огорчить гостей.
— Да, конечно, миледи, я понимаю, — согласилась горничная.
Экипаж подали к главному входу, и вскоре Девайна уже уезжала из Нора по длинной дубовой аллее.
Она не оглянулась.
Она думала, что не сможет вынести вида великолепного дома, который навсегда останется для нее дворцом хана Хубилая.
Она успела на поезд, идущий в Лондон.
Девайна чувствовала, что оставила здесь все, что когда-либо имело для нее значение. Не только волшебную страну из сказки о феях, но и свое сердце.
«Больше никогда, — сказала она себе, — я не встречу человека, который был бы таким красивым, величественным и в то же время таким волнующим, как герцог. — Она коротко всхлипнула:
— Больше никогда я не приду в восторг от его поцелуев. Никогда я не смогу полюбить!»
Девайна знала, что это правда.
Она всегда верила, что однажды встретит настоящую любовь. Ту, которую испытывал ее отец к ее матери и которая сделала их такими счастливыми.
Девайна нашла ее, но счастливый конец не наступил.
Она отдала герцогу душу и сердце. Отныне это уже не могло принадлежать никому другому.
По прибытии в Лондон носильщик поставил ее багаж в кэб, и она поехала в Айлингтон.
Завтра, подумала она, когда откроется магазин, она отвезет Люси ее прекрасные платья.
Но она никогда не расскажет ей, что случилось в Hope.
В девять тридцать кэб остановился возле маленького домика.
Девайна вышла, чтобы постучать в дверь, а кэб-мен стал снимать ее багаж. Дверь открыла Эми.
— О, мисс Девайна! — воскликнула она. — Как вы думаете, кто…
Ей можно было не продолжать.
За ее спиной Девайна увидела сложенный в коридоре багаж и вскрикнула от радости.
Она вбежала в дом и поднялась вверх по ступенькам.
Как она и ожидала, ее отец был там. Он сидел рядом с матерью в ее спальне.
— Папа! — закричала она. — О, папа, благодарение Богу, ты вернулся!
Она обвила руками его шею и поцеловала его, прежде чем он успел заговорить:
— Я как раз объяснял твоей матери, дорогое дитя, как я сожалею, что так долго отсутствовал.
— Но теперь он здесь, — сказала леди Брантфорд, и в ее глазах показались слезы радости.
Она сидела в кровати, светясь от счастья. Ее щеки порозовели, а глаза сияли. Она совсем не походила на себя прежнюю.
— Ты вернулся, папа! — повторила Девайна. — Как ты мог быть таким недобрым и так долго нами пренебрегать?
— Дело в том, — сказал сэр Теренс, — что я был в Ассаме, а это очень далеко.
— В Ассаме?! — воскликнула Девайна. Пока она говорила, в дверях появилась Эми.
— Мне нужны деньги для кэбмена, мисс Девайна, — сказала она с легким упреком в голосе.
Сэр Теренс сунул руку в карман и вынул несколько монет.
