завтрашнего дня, но даже ожидая его.
Ведь завтра Александр должен отвести его в долину, к неведомому Михаэлю. А тот устроит какие-то испытания. И Гард и их непременно пройдет, потому что он все может... А потом — Весть... Он найдет Весть...
Комиссар не видел, как вошли римские воины, как будили они пьяных разбойников и его, Гарда, будили тоже, как выводили их в холодную ночь...
Он даже плохо помнил, как старший, заметив его, издевательски потрепал по щеке:
— Ну что, Посланник? Хотел сбежать от меня? От меня сам Господь Бог не убежит...
Гард окончательно пришел в себя, только когда пе-Щера осталась далеко позади и холод ночной пустыни привел его в чувство.
Все они были перевязаны веревками, шли кучей.
Вокруг них с обнаженными мечами и пиками шагали римские солдаты.
— Почему мы не оставили их в пещере ночевать? — услышал Гард голос одного из римлян.
— Они бы там расползлись, как змеи: ищи их потом! У нас есть хорошая тюрьма, оттуда не убегут.
Они дошли до какой-то деревеньки, открылась невидимая дверца, и их всех, кучей, покидали куда-то вниз, в подпол.
Гард огляделся — насколько применимо это слово к человеку, находящемуся в кромешной темноте, — и едва не закричал от радости.
Не нужна никакая долина Эйн-Геди! И никакой Михаэль ему не нужен!
Римляне сбросили их именно в то подземелье, где спрятал Весть Азгад.
Не без помощи комиссара Гарда римляне обнаружили эту тюрьму, и теперь решили использовать ее. Ну что ж, вполне разумно.
Только они позабыли, что комиссар Гард знает, как выходить отсюда.
Сегодня ночью он точно отыщет Весть. Сегодня ему никто не помешает. Сегодня ночью у него получится.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Темнота. Храп разбойников. Едва их бросили в темницу, эти удивительные люди тотчас уснули, будто им и впрямь было все равно, где спать.
Но Гард понимал: спать нельзя. Сон — гибель. Римляне на это и рассчитывали: все уснут, утром их разбудят и, как стадо, отведут куда-нибудь, скорей всего — на казнь.
Из Библии комиссар помнил, что рядом с Иисусом распяли еще двоих людей. И они, кажется, были разбойниками. Одного разбойника, правда, отпустили — его звали, помнится, Варавва. Комиссар запомнил это имя, потому что его интересовал этот человек. Как жил он после того, как распяли Христа?
Вот вознесся Христос, и всем стало ясно, что Он был Богом. И Варавве — тоже. И он понял, что вместо него распяли Бога. Он мог спасти Бога и не спас. Как он жил после этого?
Впрочем, ладно: не отвлекаться. Первым делом надо попробовать распутать веревки. Потом найти Весть. А уж как убежать отсюда, Гард хорошо помнит.
— Эй, — тихо позвал комиссар. — Александр.
Темнота. Храп. Никаких звуков, кроме отвратительного мужского храпа.
Римские солдаты связывали их наспех, не очень-то веря в то, что эти пьяные люди могут убежать. Но все равно одному распутывать веревки будет трудно, вот если бы вдвоем с Александром....
— Александр, — уже громче позвал Гард.
— Мм, — раздался голос откуда-то сбоку.
— Не спи, предводитель. Мы должны все вместе попытаться распутать веревки и выбраться отсюда.
— Лучше спать и набираться сил, — сонным голосом пробурчал Александр.
— Это убежище иудеев, я знаю, как отсюда выйти.
— Куда выйти? Там наверху полно римлян.
— Послушай, — уже почти взмолился Гард. — У меня есть план. Мы должны распутать веревки. Потом я найду здесь одну вещь. Я обязательно ее найду, и ты мне в этом поможешь. А я за это покажу, как открывается люк, ведущий из подземелья на свободу. Если ты примешь мой план, очень скоро мы окажемся на свободе.
Храп разбойников был ответом Гарду.
— Хорошо, — сказал комиссар. — Если ты поможешь мне распутать веревки, я не буду заставлять тебя идти в долину Эйн-Геди. Я стану твоим другом, твоим Птолемеем. И мы пойдем искать Иисуса. Уверяю тебя: это очень интересное занятие — искать Иисуса.
Александр тяжело вздохнул:
—Какого Иисуса? Их в Иудее много. У меня в отряде тоже есть один Иисус. Он тебе не нужен?
Пока комиссар соображал, как бы ему половчее ответить, Александр произнес веско:
— То, что ты задумал, — бред. Отсюда невозможно выбраться. Но даже если бы нам это удалось, наверху полно римлян. Надо поспать, набраться сил, и, когда днем они разомлеют от жары, мы разделаемся с ними в две секунды, уверяю тебя. Они разбегутся от нас, как мыши при виде змей. Ты думаешь, почему так быстро заснули эти люди? Потому что они понимают, что надо делать в таком положении.
— Сейчас ночь, сейчас убежать будет легче. И вообще... — начал было Гард.
Но его прервал грубый голос, принадлежавший одному из разбойников:
— Предводитель сказал: спать! Значит, спать. И снова — темнота. И — храп.
«Как угодно», — прошептал Гард и начал распутываться сам.
Для того чтобы распутать веревки, комиссару при-Шлось подползти к лежащему рядом разбойнику и даже перевернуть того несколько раз со спины на живот, и с живота на спину, — тот не проснулся. Сила ли приказа являлась причиной столь крепкого сна или количество выпитого вина, осталось загадкой, которую Гарду разгадывать было недосуг.
Веревки неохотно, но все-таки сползли с него. Комиссар поднялся.
Он не очень хорошо соображал, как будет в кромешной тьме искать Весть, но твердо знал, что непременно ее найдет.
Разумеется, их бросили в большую комнату, а Азгад спрятал Весть в маленькой. С одной стороны большой комнаты был выход, который Гард несколько дней назад открыл и через который, судя по всему, их сюда и кинули.
Значит, дверка в нужную комнату находилась с другой стороны.
Для начала нужно до этой другой стороны дойти.
Ему казалось, что он шел невероятно долго, на ощупь, пытаясь перешагнуть через тела лежащих людей, периодически поскальзываясь и падая.
Наконец его руки уперлись в шершавую стену. Куда идти? Направо? Налево?
Голова ничего не соображала. А интуиция подсказала: налево. И комиссар медленно пошел, держась рукой за стену.
Шаг. Еще шаг. Еще один.
Вдруг под рукой оказалось что-то скользкое, холодное и живое.
Змея!
Нет, тварь была маленькая, не больше таракана.
И Гард медленно двинулся дальше.
Барак проследил, куда римские солдаты сбросили пленников, и теперь пытался сообразить, каким образом он будет спасать Гершена.
Понятно, что надо начинать спасение, когда римляне уснут, а пока можно перекусить, тем более что по дороге он набрал маслин и фиников.
Римляне уснули быстро, оставив у закрытого выхода из подземной тюрьмы одного стражника.
«Опять придется драться, — подумал Барак и примерил на руке нож. — Видно, жизнь устроена так, что без этого никак не обойтись».
Гард шел вдоль длинной стены, умоляя всех святых, чтобы скорее нащупать угол.
Наконец вот он — долгожданный поворот.
Гард сделал шаг назад и тут же наткнулся на сиденье. Развернулся. Пошарил руками. Со зла сбросил одного сидящего на стуле разбойника. Тот, разумеется, даже не проснулся.
Так и есть — интуиция его подвела! Он пришел на другой конец комнаты! Стол, стулья — все это стояло там, где был выход!
А дверь в комнату, где была спрятана Весть, находилась с другой стороны.
«Если бы я вернулся на Землю, — подумал Гард, — я бы в качестве обязательной программы для полицейских ввел курс ориентации в темноте».
Мысли о Земле огорчили. А огорчаться сейчас было нельзя. Надо было действовать. Еще совсем немного усилий, и в его руках окажется Весть.
А дальше он уже знает, куда вернуться. Где тот самый пружинистый стол и веревка, за которую надо дергать.
Мысль о том, что римские воины не нашли Весть в комнате, не очень расстраивала Гарда. Кто такие, эти тупые римские вояки? Неужто он, человек двадцать первого века, не сможет, пусть даже в темноте, отыскать то, что кто-то запрятал?
Вдохновленный этим неясным оптимизмом, Гард снова двинулся вдоль стены.
Он успел сделать лишь пару шагов, как сверху в него ударил луч прожектора.
Нет, бред! Какие прожектора в Древней Иудее?
Просто открылась дверь люка, и свет неба, звезд, луны показались лучом прожектора в этой тьме.
Сначала в образовавшуюся дыру упал человек. Он рухнул прямо на стол, пару раз, по инерции, подпрыгнул и остался лежать без движений.
За ним прыгнул другой. В руках он держал нож. В свете луны и звезд на ноже хорошо были видны капли крови.
— Гершен, — позвал человек с ножом. — Ты здесь? Человек с окровавленным ножом доверия не вызывал, и комиссар решил на всякий случай затаиться.
— Гершен, — позвал человек чуть громче. — Я пришел спасти тебя. Верь мне. Откликнись.
Не то чтобы комиссар сразу поверил этим словам, но как-то глупо было скрываться. А вдруг действительно спаситель? Чего только не бывает в этой стране.
— Что надо? — грубо сказал Гард.
— Слава Богу, нашелся, — в голосе странного человека слышалась искренняя радость. — Идите сюда. Идите, пожалуйста.
Гард сделал шаг из темноты, теперь человек с ножом видел его.
— Вы должны немедленно бежать отсюда. Путь открыт. Торопитесь.
Но Гард и не думал торопиться.
— Факел есть или светильник какой-нибудь? — спросил он.
— Что?
— Что-нибудь, чем можно осветить здешнюю тьму?
— Послушайте, Гершен. Я убил римлянина, чтобы помочь тебе. Все остальные могут появиться тут в любую минуту. Уверяю тебя, суд понтифов приговорит нас к распятию за убийство римского солдата. Бежим, Гершен!
Но Гард оставался непреклонен:
— Ты
