Фокус

рядом. Она так и не убрала руку от воротника и сидела, соединив его края вместе.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы вникнуть в кинофильм, половина которого, как он понял, уже прошла. По мере того, как экран отвлекал на себя его внимание, Гертруда постепенно отошла на задний план и в темноте он устроился поудобнее.

Дикое поле, пустое ранним утром.

Появившиеся два низких куста приближаются. Из-за них поднимается мужчина. Он избит и похоже только что пришел в сознание.

Он трогает свою руку и начинает идти.

Он на дороге, подходит к дому, заходит в него. Теперь он идет медленно, с трудом.

Внутри дома одна комната. Это небольшой дом в крестьянском хозяйстве. (В Европе?) Очень бедная лачуга.

На кровати в углу лежит фигура. Мужчина подходит к ней. Это спящая женщина. Он долго смотрит на нее.

Потом он закрывает ее лицо одеялом. Значит она мертва. Он поворачивается и некоторое время размышляет – вот он выходит из дома на дорогу.

Улица в очень бедной части какого-то европейского города. Дома на улицах заколочены досками; виднеются надписи на польском или на русском языке. (Должно быть на польском.) Старик с седой бородой двигается по улице вдоль стен зданий. Он несет книгу и одет в черное, на нем широкополая шляпа.

Он свернул в дверной проем и поднимается по узким ступенькам.

В квартире сидят и ждут восемь или десять человек. Среди них стоит священник и бормочет про себя молитву.

Теперь в комнату входит седобородый старик, и все люди поднимают глаза. Он подходит к священнику и садится рядом с ним.

Ньюмен растерялся. Он не знал что именно в фильме его встревожило. Потом он заметил, что необычно много зрителей вокруг шепчутся. В нескольких рядах позади него какая-то женщина говорила, фактически не понижая голос.

Теперь бородатый старик начал разговаривать со священником. Он выяснил, что немцы планируют повесить «их» несколько позже. Священник думает, и затем говорит, что теперь им пришло время действовать.

Старик поднялся на ноги и открыл свою книгу. Мужчины и женщины в комнате смотрят на него с мольбой. Он начинает молиться, и немного раскачивается в то время, как его губы произносят иностранные слова. Священник стоит на коленях со склоненной головой и тоже молится.

Зрители медленно, непрерывно шевелились. Никто не кашлял. Это движение не было связано с перемещением тел. Ньюмен рассматривал экран и неожиданно вся картина попала в фокус.

Этот старик был раввином, это точно. А люди в комнате были евреями.

Мужчины молились, не снимая шляп, а головы женщин были покрыты платками.

Теперь весь экран занят фигурой коленопреклоненного священника. Он молится и его лицо обращено прямо к зрителям.

Позади Ньюмена с грохотом опустилось сиденье…

Снова показана вся комната. Священник поднимается на ноги. Вместе с раввином он ведет людей через двери из квартиры.

Ньюмену показалось, что его глаза увеличились до размеров зрительного зала. Он видел то, что видели сидящие вокруг него люди, и он видел это их умами. Он знал почему шумел зрительный зал. Персонажи были евреями и в основном их играли актеры с приятной внешностью. Хотя и смуглые, но ни у кого из них не было крючковатого носа и кривой ухмылки и зрителям это не нравилось. Экран снова овладел его вниманием…

Теперь небольшая группа людей идет за священником и раввином по улицам города.

Они подходят к площади. В ее центре стоит ряд высоких виселиц. Вокруг виселиц стоит много немецких солдат. Больше на площади никого нет.

По направлению к виселицам эту пустую площадь пересекает процессия. Теперь появляются заключенные, которых должны повесить.

Раввин и священник останавливаются возле немецкого офицера. Раввин начинает говорить. Он говорит, что эти заключенные невиновны. Он говорит, что они не должны быть убиты только потому, что они евреи.

– ХА!

Этот одинокий нарочитый смешок звездой пролетел через темный зал. Он раздался справа за мистером Ньюменом. Повернулись головы. В третьем ряду спереди спиной к экрану встал человек. Мистер Ньюмен не видел его лица, но тот, казалось, разглядывал зал. Потом он сел.

– Кого ты ищешь, Изя?

– Мистер Ньюмен не повернул головы. Все люди вокруг него поворачивались, чтобы посмотреть. Некоторые продолжали сидеть неподвижно, глядя на экран.

В кинокартине священник запрыгивает на помост с виселицами. Среди немецких солдат, которые пытаются забраться наверх и стащить оттуда священника, начинается большой беспорядок.

Священник кричит, что это не по-христиански убивать этих людей и что истинные христиане не могут осмелиться принять в этом участие. Теперь солдаты стаскивают его с помоста… Он старается, чтобы его слова были услышаны… Старый раввин падает, у него изо рта течет кровь…