– Согласен. Цвет очень хорошо сохранился.
– И что это значит?
Майк покачал головой.
– Боюсь, что дело Говарда Гэмела, в которое замешана корпорация 'Аполло', гораздо серьезнее, чем мы предполагали. И гораздо страшнее.
Глава 26
Томлинсон прохаживался по Променаду, засунув руки в карманы черной кожаной куртки. Он снова уподобился хамелеону, приняв облик обычного завсегдатая этих мест. Взгляд Томлинсона, казалось, рассеянно блуждал по сторонам, на самом деле высматривая блондинку со шрамом на переносице.
Сержант старался не привлекать к себе особого внимания.
Улица с обеих сторон пестрела вывесками массажных кабинетов, секс-шопов и порнографических кинотеатров. На пересечении Одиннадцатой улицы и Цинциннати Томлинсон заметил двух дам, стоявших в красноречиво-картинных позах, не вызывающих сомнений по поводу рода их деятельности. Та, что находилась ближе к сержанту, была довольно рослой негритянкой, в короткой блузке, обнажавшей большую часть ее тела, в наброшенном на плечи пальто, отороченном искусственным мехом.
Другая проститутка стояла в тени, и Томлинсон не мог рассмотреть ее.
– Кого-нибудь ищешь? – спросила негритянка.
– Угадала. Действительно ищу, – ответил Томлинсон. – Но, боюсь, не тебя.
– Чем же я так не приглянулась тебе, парень?
– Да нет, дело не в этом.
– Ты что, боишься меня? Ну, тогда беги скорее домой к мамочке!
– Опять не то... Ты не поняла... Просто мне нужен один человек...
– Держу пари, – обратилась негритянка к своей компаньонке, – что этот парень – петух, набитый капустой.
Томлинсон усмехнулся. В переводе на нормальный язык негритянка назвала его богатым гомосексуалистом. Ошибка по всем статьям.
Вторая проститутка вышла из тени. У нее были длинные темные волосы, и на вид сержант дал ей лет тридцать пять.
Хотя женщины, занимающиеся таким ремеслом, стареют быстро и определить их возраст наверняка весьма затруднительно.
Во всяком случае, эта брюнетка явно не была той девушкой, которую он искал.
– Случайно, не знаете тут одну девчонку по имени Трикси? Мне сказали, что она работает здесь, на Променаде.
– А зачем она тебе? – спросила негритянка. – Ты что, ее папаша?
– Нет. Просто хотел провести с ней время.
– Заливай! Что хорошего в этой Трикси? Маленькая, некрасивая. И белая.
– Я уже был с ней раньше, и мне понравилось, – соврал Томлинсон.
– Любитель постоянства, ха? Тебе разве не надоедает? – Негритянка обменялась улыбкой со своей подругой. – Послушай, сладкий, иди по этой улице до третьего перекрестка. Ты найдешь свою мечту там. Если, конечно, кто-нибудь не перехватил ее.
Скорее всего, она будет с Бадди. Почему-то мне кажется, что Бадди тебе должен понравиться больше, чем Трикси. – Девицы, переглянувшись, пошло засмеялись.
Томлинсон поблагодарил их и пошел в указанном направлении. Он не испытывал к этим проституткам ни злобы, ни раздражения. В той отвратительной жизни, которую они вели, была не только их вина. Еще работая патрульным в этом районе, Томлинсон узнал, что большинство проституток пришли к своему ремеслу, став жертвами сексуального насилия. А если кто-то занялся древнейшей профессией по какой-то другой причине, то в роли проститутки тем более не избежит насилия.
Мало того, что жизнь – не сахар, так еще и постоянное хождение по лезвию бритвы. Каждый день имея дело с сексом и иглой, эти девочки, как правило, кончают тем, что зарабатывают СПИД. Чума двадцатого века становится логичным завершением скотской жизни.
Сильнее всего Томлинсона мучило то, что проституцией занимаются подростки, – девочки, по разным причинам сбежавшие из дома и оказавшиеся на улице. Патрулируя этот район, он прилагал все силы, чтобы вернуть к нормальной жизни как можно больше таких девчонок, пока порок еще окончательно не овладел ими. Сержант сумел вытащить из этого болота несколько человек, но гораздо чаще его посещали неудачи. Все решал фактор времени. Если Томлинсону удавалось вырвать отсюда кого-то, кто обосновался на улице недавно, имелся реальный шанс, что возврата к прошлому не будет, появлялась надежда на нормальную жизнь. Но у тех, кто провел здесь больше года, не было никаких шансов на спасение. Улица становилась их домом на всю жизнь.
Свобода, к которой так рвутся подростки, на самом деле самый страшный их враг. Убегая из дома, девочки, предоставленные самим себе, получают возможность делать все, что заблагорассудится: гулять всю ночь, ходить на рок-концерты, колоться без помех. Мечта становится реальностью, и такая жизнь им нравится. Пока они не попадутся. В лапы сутенеров. В плен наркотиков. Во власть спиртного. Вскоре все и вся хозяйничают над ними. И только они сами теряют себя.
На третьем перекрестке Томлинсон сразу увидел Трикси.
Она абсолютно соответствовала описанию, данному владельцем лавочки 'Тысяча мелочей': маленькая, невероятно хрупкая, в бюстгальтер явно было что-то подложено, чтобы грудь казалась более пышной.
