Джил прерывисто вздохнула и зажмурила глаза. Она не хотела этого слышать. Не знала, что отвечать на это признание. Особенно сейчас, когда она наконец все решила, пришла к согласию с самой собой. Когда примирилась с тем, что никогда больше его не увидит.
— Нет, это не так, — ровным голосом продолжал Джордан, поворачивая Джил к себе и крепко обнимая. — Я жить без вас не могу. Я знаю это еще с того, первого поцелуя.
— О нет!..
Громкий смех Джордана заполнил крошечную кухню.
— Вы твердите свое «нет» с первого же вечера, помните? — Но, взглянув на вскинутое к нему лицо, он умолк, исчезла даже улыбка. В серых глазах пылал такой жгучий огонь, что Джил внутренне ахнула. Прикусив губу, она отвела взгляд, желая лишь одного — чтобы он ее отпустил, чтобы ушел прежде, чем она изменит решение.
Ладони Джордана обхватили ее лицо, пальцы нежно гладили щеки.
— Ты тоже это чувствуешь, да? — прошептал он. — Чувствовала с самого начала. Ни ты, ни я не можем этого отрицать.
Самый подходящий момент, чтобы сказать — будь что будет — о своей помолвке с Ральфом, но Джордан ей помешал. Прежде чем Джил успела заговорить, произнести хоть слово, Джордан завладел ее ртом.
Его губы, жесткие, неумолимые, стремились зажечь в ее крови огонь, пробудить желание. У Джил вырвался стон, но не от наслаждения, хотя оно было острым. Ее мучила совесть.
Ральф тоже поцеловал ее сегодня вечером. Джил так старалась уверить себя, что их брак будет удачным. Она вложила всю душу в их прощальный поцелуй, но не испытала и сотой доли того блаженства, которое доставляли ей поцелуи Джордана.
Это несправедливо, противоестественно. Ты выходишь за Ральфа, кричал ей разум. Но сердце, глупое, романтическое сердце, не желало его слушать.
Пусть Джордан говорит что угодно, это не изменит ее намерения, решила Джил, заставляя себя думать о Ральфе и обещании, данном ими друг другу всего несколько часов назад.
Если бы только Джордан перестал ее целовать! О, пожалуйста, перестань, безмолвно молила Джил, стараясь удержать жгучие слезы. Планы сорваны, надежды тщетны. Ах, если бы он покинул ее, навсегда ушел из ее жизни, чтобы она могла поскорее его забыть!
Но чтобы расстаться с Джорданом на всю жизнь, надо сейчас хотя бы выпустить его из своих объятий, сейчас же, сию минуту. А она прижимается к нему все сильнее, и руки ее, эти предательские руки, обвиваются вокруг его шеи и держат его так крепко, словно от этого зависит ее жизнь.
Сам Джордан не замечал, по-видимому, ее колебаний, не разделял страхов. Он продолжал ее целовать, доводя до самозабвения, и вскоре уже Джил, позабыв обо всем на свете, возвращала его поцелуи с не меньшим пылом. Влечение захлестнуло ее с такой силой, что у нее подогнулись колени и она всем телом припала к Джордану. Его алчные поцелуи не давали ей перевести дух.
— О Джил! — прошептал Джордан, и его осипший голос ласкал ей слух. — Что ты со мной делаешь! Я не испугал тебя? Нет?
— Нет. — Конечно, испугал, но совсем по другой причине. Джил была напугана силой своего чувства. Стремительным натиском любви и вожделения, которые заполнили ее сердце.
Она уткнулась лицом ему в грудь, желая избежать его объятий и тут же уступая им.
— Я никогда не знал, что любовь бывает такой неудержимой, — хрипло сказал Джордан. — Я никого до тебя не любил. — Он прижался щекой к ее щеке. Движение это было исполнено такой нежности, что почти до слез тронуло Джил.
Она проглотила вставший в горле комок и заморгала, стряхивая с ресниц влагу.
— Пожалуйста… — Она должна все ему рассказать, все объяснить до того, как он окончательно сломит ее сопротивление. Джил пустила в ход все свои внутренние ресурсы: разум, волю, чувство ответственности, наконец, — и убедилась, что Джордану противостоять не в силах.
— Конечно, мы совсем недавно узнали друг друга, — говорил он между тем, — но мне кажется, что ты всегда была и всегда будешь рядом. Я не мыслю жизни без тебя.
— Нет…
— Да, — мягко возразил Джордан, касаясь губами ее щеки. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Как можно скорее. Чем скорее, тем лучше. Ты мне нужна. Ты должна многому меня научить. Любить меня не просто, но…
— Нет! — Джил резко отпрянула от него, собрав последние силы. — Нет! Пожалуйста… — Она закрыла лицо руками и зарыдала.
— Джил, в чем дело? — Джордан пробовал ее успокоить, пытался снова обнять, но она оттолкнула его.
— Я не могу за тебя выйти… — Джил хотела прокричать эти слова — ведь все ее благие намерения оказались тщетны, и она разозлилась на себя, — но они сорвались с ее губ едва слышным шепотом.
— Не можешь за меня выйти? — повторил Джордан, не веря своим ушам. — Почему?
— Потому что… — Продолжать было невмоготу, и все же Джил заставила себя: — Потому что я дала слово другому.
Джил увидела, а еще больше почувствовала, какой это был для Джордана удар. Глаза сузились, от лица отхлынула кровь, и даже загар не мог скрыть, как он побледнел.
— Ты это придумала.
— Нет, я говорю правду. — Джил собрала все свое самообладание, чтобы устоять перед ответным ударом, который, само собой, вызовут ее слова.
— Когда? — коротко спросил Джордан. Она набрала в легкие побольше воздуху, распрямила плечи.
— Сегодня вечером.
Джордан вздрогнул, словно его хлестнули бичом, потемневшие глаза еще пронзительнее впились в ее лицо. А у нее вдруг словно язык отнялся, она не могла ничего сказать, ничего объяснить.
Джордану потребовалось время, чтобы взять себя в руки, однако удалось ему это превосходно. Через минуту лицо его стало бесстрастным. Молча, не дыша, глядел он на Джил. Без слова, без звука.
— Я уверен, — сказал он наконец, ничем не выражая сожаления, — что, кто бы это ни был, он будет для вас лучшим мужем, чем я.
— Его зовут Ральф.
Лицо Джордана исказилось гримасой, но тут же снова застыло, стало холодной маской.
— Желаю вам и… Ральфу счастья и благополучия.
С этим пожеланием он повернулся и ушел, чтобы навсегда исчезнуть из ее жизни.
Рано утром, проведя почти всю ночь без сна, Джил взяла злосчастное платье и поехала прямиком к Шелли и Марку. Занавеси были раздернуты — значит, они уже встали. Если и нет, ей все равно.
Держать платье у себя хотя бы еще минуту казалось невыносимым. Оно было источником мучений, камнем на сердце. Чем скорей она от него избавится, тем скорей ее жизнь войдет в нормальную колею.
Джил заперла дверцу машины и пошла — если не побежала — к входным дверям, не в силах справиться с нетерпением. Она поклялась себе, что скорей оставит коробку с платьем на ступенях, если не застанет Шелли, чем вернется с ним домой.
Прошло несколько минут. Но вот дверь открылась — на пороге стояла Шелли в длинном халате, растрепанная, прикрывая рукой зевок.
— Я вытащила тебя из постели? — У Джил состояние было как раз подходящее для глупых вопросов.
— Я не спала, — сказала Шелли, опять зевая. — Марку надо было сегодня пораньше явиться в контору, но я не могла заставить себя встать. — Она поманила подругу в дом. — Заходи. Марк наверняка сварил кофе. Он знает, что я не человек, если не выпью чашечку с утра.
Джил положила коробку на диван и последовала за Шелли в кухню. Ее подруга явно еще не проснулась, поэтому Джил сама подошла к буфету и вынула две чашки. Налив кофе, она поставила одну на стол перед Шелли.
— Спасибо, — пробормотала та. — Со мной невозможно иметь дело, пока я не выпью первую чашку.
