Джил постаралась собраться с духом.
— Мне надо кое-что тебе объяснить.
— Валяй! — Ральф удобно примостился напротив. Джил сидела на самом краешке стула, рискуя упасть.
— Мне подумалось, что будет справедливым, если ты об этом узнаешь. — Она помолчала — вдруг Ральф что-нибудь скажет, но, не дождавшись ни слова, заговорила вновь: — На Гавайях я познакомилась с одним человеком. Ральф серьезно кивнул.
— Я так и думал.
Его интуиция поразила Джил.
— Его зовут… впрочем, это неважно. Мы встречались раз или два.
— Ты влюблена в него? — спросил без обиняков Ральф.
— Да, — медленно, покаянно прошептала Джил. Ей было так больно в этом признаться, что она не осмеливалась взглянуть на Ральфа.
— Казалось бы, у тебя было не так много времени, чтобы влюбиться. Ты ведь провела там всего неделю?
Джил не стала говорить ему, что Джордан провел на Гавайях всего три дня. Не упомянула и о двух коротких встречах с ним после возвращения в Сиэтл. Какой смысл входить в подробности? Какой смысл анализировать ее отношения с Джорданом? Все кончено. Она сама положила им конец, сказав, что выходит за Ральфа. Она никогда больше не увидит Джордана. Не получит от него никаких известий.
— Сердцу не прикажешь, — единственное, что могла ответить Джил.
— Но если ты влюбилась в этого парня, почему тогда согласилась выйти за меня?
— Потому что я напугана… О, Ральф, я так сожалею! Мне не следовало втягивать в это тебя. Ты замечательный, и я так хорошо к тебе отношусь, честно. Ты был мне таким хорошим другом, и мы так весело проводили вдвоем время… но сегодня утром я осознала, что выйти за тебя не могу.
Несколько мгновений Ральф сидел молча, затем, взяв руку Джил, сжал ее в ладонях.
— Ты ни в чем передо мной не виновата.
— Еще как! — Джил готова была сквозь землю провалиться.
— Не кори себя. Вчера вечером я сразу же понял, что тебя что-то тревожит. Ты не представляешь, как ты меня удивила, заговорив о нашем браке.
— Удивила?
— Если быть честным, я-то полагал, будто ты собираешься сказать мне, что встретила кого-то другого и больше не хочешь видеться со мной. Я с самого начала знал, что ты меня не любишь.
— Но я верила, что все изменится, — с отчаянием сказала Джил.
— Я тоже на это рассчитывал.
— Ты такой уравновешенный, такой надежный, а мне так этого недостает, — сказала Джил, но разумное, в сущности, объяснение прозвучало жалко даже для ее ушей. Что правда, то правда: если бы она вышла за Ральфа, это не был бы брак по любви, о котором она всегда мечтала, но Джил говорила себе, что любовь не играет такой уж большой роли в жизни. Она решила, что проживет, не зная любви, не зная страсти… пока у нее на пороге не возник Джордан. А сегодня утром Шелли сказала вслух то, что она сама знала, что сама говорила себе: она не может выйти за Ральфа.
— Ты пришла, чтобы отменить помолвку, да? — спросил Ральф. Джил грустно кивнула.
— Я не хочу причинять тебе боль. Ни за что на свете.
— Все в порядке, — ответил Ральф. — Я знал, что рано или поздно ты забьешь отбой.
— Верно?
Ральф смущенно улыбнулся.
— Ты собираешься за него замуж? Джил пожала плечами.
— Не знаю.
— Если да…
— То что? — Джил заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Если да, то, может быть, ты передашь мне в субаренду свою квартиру? Она в два раза больше моей, а арендная плата ниже.
Джил расхохоталась. Откуда только силы взялись! Радость вскипела в ней ключом, как пена в бутылке шампанского. Ну кто, кроме Ральфа, практичного, здравомыслящего Ральфа, попросил бы, не бросив упрека из-за расторгнутой помолвки, уступить ему квартиру?
Следующая неделя была самой ужасной в ее жизни. Каждое утро она просыпалась с таким ощущением, будто вообще не спала. Чувствовала себя подавленной и одинокой. Несколько раз принималась плакать без всякой на то причины. Брала в руки рецепт, и вдруг буквы расплывались у нее перед глазами, а сердце сжимала боль, и она спешила поскорей проглотить слезы.
— Джил, — позвал ее старший провизор в пятницу днем, заходя в заднюю комнату, где она отдыхала во время перерыва на ленч. — Там, в торговом зале, тебя спрашивает какой-то мужчина.
Обычно никто не заходил к ней на работу. Джил испугалась, что пришел Джордан, но тут же выкинула эту мысль из головы. Она слишком хорошо его знала. В жизни Джордана больше не было для нее места. В ту же секунду, как она сказала ему, что помолвлена с Ральфом, он произвел хирургическую операцию и удалил все чувства, которые к ней питал. Она больше для него не существует.
Но, как это часто случалось с ней за последнее время, Джил ошиблась. Перед прилавком, поджидая ее, стоял не кто иной, как Джордан.
С каменным лицом и суровым взглядом. При виде Джил что-то промелькнуло в глубине его серых глаз, но что именно — трудно было сказать.
Джил была куда менее привычна скрывать свои переживания, и теперь, когда сердце ее разрывалось на части, ей понадобились все силы, чтобы не выдать, что творится у нее на душе.
— Вы хотели поговорить со мной? Лицо у Джордана передернулось.
— Вы не возражаете, если мы поговорим где-нибудь в другом месте? — сухо сказал он.
Джил кинула взгляд на часы. От перерыва осталось пятнадцать минут. Вполне достаточно, что бы он ни намеревался сказать.
— Хорошо.
Без лишних слов Джордан вышел из аптеки, уверенный, по-видимому, что Джил последует за ним. Так она и сделала. Остановившись у своей машины, он обернулся. Холодная, равнодушная улыбка перекосила его рот.
— Слушаю, — проговорила Джил после неловкой паузы и сложила руки на груди, словно защищаясь. Ах, если бы у него не был такой суровый и властный вид!
— Я хотел бы, чтобы вы мне кое-что объяснили.
Джил кивнула.
— Постараюсь.
— Сегодня утром ко мне в офис приходила ваша подруга Шелли Брейди.
Джил беззвучно застонала. Она не разговаривала с Шелли с того утра, как завезла к ней подвенечное платье. В ее отсутствие Шелли звонила несколько раз, но у Джил не было ни сил, ни желания перезванивать ей.
— Не представляю, как она умудрилась проскочить мимо моей секретарши и обоих помощников.
Кошмар, ставший явью.
— Что она говорила? — Как будто Джил и так не знала.
— Молола какую-то чушь насчет того, что вы делаете самую большую ошибку в жизни, а я совершу еще большую глупость, если допущу это. Но знаете, если вы предпочитаете выйти за Роджера, это ваше право.
— Его зовут Ральф, — поправила Джил.
— Какая разница? Для меня — никакой.
— Не сомневаюсь, — пробормотала Джил, не отводя глаз от темного асфальта под ногами. Они все еще стояли на парковочной площадке.
— А потом она принялась рассказывать нелепую историю насчет какого-то подвенечного платья.
Джил зажмурилась. О Боже!
