не помогло – только заболела рука.
– Джаред просто сумасшедший. – Ей понравилась эта фраза, и она повторила:
– Джаред просто сумасшедший.
И Лиззи любит его. Тогда кто она сама? Да, все еще любит его, как раз за те качества, которые делают его сумасшедшим.
И хуже всего чувство вины. Почему она не выскочит сейчас из машины и не бросится вслед за ним? У нее есть обязанности. Договоры. Бизнес.
А Джаред ожидает, что она всем этим пренебрежет.
Его самоуверенность злила ее до слез.
Она поехала прочь, сознавая, что он вымотается до предела, но «Дом ужасов» будет открыт. И ради чего? Просто потому, что Джаред Ратледж человек слова. Он пообещал клинике построить первоклассный «Дом ужасов», и построит, хотя и понимает, что это выше его сил и не в его компетенции. Вот поэтому он и есть сумасшедший.
А она-то хотела, чтобы он уважал ее выбор, и ради его уважения забросила собственную работу. Да к тому же умудрилась за это время возродить иллюзии об их возможном будущем.
Но теперь у нее нет ни его уважения, ни его любви. И если она не поторопится с возвращением в Хьюстон, то у нее не будет и работы.
Во всем виноват он сам, думала Лиззи, уже сидя в зале ожидания; она достала предпоследний бумажный платок. И почему он не может оставить ее в покое? Зачем решил взяться за «Дом ужасов»?
И сколько ей потребуется времени, чтобы забыть Джареда? Чтобы смириться с тем, что Джаред мыслит по-своему, а она – по-своему?
Она пыталась изменить его мнение о «Домах ужасов». А он пытался изменить ее мнение о ее карьере. История полностью повторилась. Когда они были женаты, Джаред пытался изменить гораздо больше, чем только ее мнение.
Почему он не может любить ее такой, какая она есть? Она бы ни за что не стала требовать, чтобы он проектировал «Дома ужасов» – вместо своих мертвых, бездушных зданий.
Но ее внезапно уколола мысль, что ведь и она пыталась переделать его, как и он – ее.
Сидя в самолете, билет на который она достала, в голос разрыдавшись у кассы, Лиззи за час успела припомнить все свои незначительные проступки во время их брака. Например, тот случай, когда он просил ее купить его любимые белые рубашки.
Лиззи были больше по вкусу гавайские цветные майки, она их и купила.
Джареду нравилась хорошая антикварная мебель. Лиззи предпочитала раскрашенные маски зулусов. Проекты Джареда представляли собой строгие, чистые линии. Лиззи уверяла, что не помешают украшения.
Она плюхнулась в кресло, чувствуя одновременно боль, вину и сожаление.
Совсем недавно в течение нескольких восхитительных мгновений она верила, что они могут начать все сначала. Теперь она понимала, что, хотя Джаред и желал ее до сих пор – а Лиззи и в этом сомневалась, – она не сможет снова стать Элизабет.
Из аэропорта Лиззи сразу же позвонила встревоженной Карлин.
– Ты где?
Закрыв глаза, Лиззи прислонилась спиной к стене – и невольно отметила, что эта стена очень ровная и неподвижная.
– Я в аэропорту. Позвони в «Отель привидений» и предупреди, что я немного задержусь. Только приму душ и переоденусь.
– На это нет времени!
– Карлин, я всю ночь не спала. «Дом» Джареда – сплошная катастрофа. Я похожа на жеваную веревку. – И чувствую себя соответственно.
– «Здравствуй, Хьюстон» отослал свою камеру в «Городок призраков» сегодня. Сейчас. Они звонили, чтобы узнать, не приедешь ли ты пораньше.
Лиззи стиснула зубы.
– «Здравствуй, Хьюстон» должен был снимать только на Хэллоуин.
Впервые за все время Лиззи услышала, что Карлин вышла из себя.
– Ты бы узнала об их изменившихся планах, если бы соизволила проверить!
Карлин, безусловно, права. Лиззи потерла веки и с тоской подумала о горячей ванне.
– Ты можешь их задержать?
– А что я, по-твоему, делаю с восьми утра?
Драгоценные секунды шли.
– Скажи, что я еду прямо из аэропорта.
Лиззи повесила трубку и бросилась в комнату отдыха; умывшись и взглянув в зеркало, она испугалась собственного отражения. Телевидение. И она собирается появиться в популярной утренней программе в таком бледно-растрепанном виде. Застонав, Лиззи бросилась в магазинчик.
Косметика, зубная щетка и паста, шоколад. Одежда. Ее собственные вещи выглядели совершенно
