аудитории она подошла к Тётину и кое-как уговорила его поставить зачет, пообещав выучить все к госэкзаменам.
Ей было ужасно стыдно за свой учебник и поэтому хотелось сорвать на ком-нибудь зло. Разумеется, более подходящей кандидатуры, чем Поручик, было не сыскать.
— А Ржевский-то какой мерзавец! — произнесла Лиля с чувством. — Даже не подождал меня на зачете, чтобы помочь.
— А он вообще не был на зачете, — отозвалась всеведущая Галя. — Они с Борисом были в вытрезвителе. А теперь их выгоняют из общаги.
— Как?! — обомлела Лиля. — За что?!
— За пьянку. Комендантша сказала, что не будет их терпеть.
— А ты что сидишь? Их же выручать надо!
Галя никак не могла привыкнуть к переменам Лилиного настроения.
— Так ты же с ними вроде поссорилась? Я думала, ты только спишь и видишь, чтобы их услали куда подальше!
— Галина! — укоризненно покачала головой Лиля. — Им же жить негде! Пошли к коменданту!
Царь, бог и воинский начальник общежития Тамара Яковлевна не признавала за человека ни одного студента, кроме Гали, и то только потому, что регулярно пользовалась ее художественными услугами. Все остальные казались ей врагами, специально ниспосланными на ее голову, чтобы покарать. Ее боялись даже больше экзаменов, ибо экзамен можно пересдать, а вот если Тамара Яковлевна выгонит из общежития, то никаким силам не удастся возвратить тебя назад.
Гале не хотелось идти к комендантше. Ей вообще претило просить что-либо у кого-либо. А в особенности у такой грымзы как Тамара Яковлевна. Сама Галя, будучи заочницей, жила в общаге на птичьих правах, и напоминать начальству о своем существовании было неразумно. Но Лиля осталась непреклонной: «фиников» надо было спасти. Поэтому, стеная и охая, Галя поплелась-таки в 215-ю комнату.
— Чего я буду ей говорить? — вопрошала она подругу, идущую в арьергарде (чтобы Галя не вздумала бежать).
— Не знаю. По ходу дела сориентируешься.
В конце концов, Лиля довела ее до кабинета комендантши и постучала в дверь.
— Войдите! — послышался грозный бас Тамары Яковлевны.
— С богом! — прошептала Лиля и втолкнула Гальку внутрь.
Сама же бегом направилась к «финикам».
В комнате № 205 царили уныние и беспорядок. Поручик и Борис — оба с одинаково отекшими лицами, — вытаскивали из шкафа и тумбочек свои вещи и складывали их в кучу посреди ковра.
Идти им было некуда.
Борис на чем свет стоит клял Лилю Рощину. Ведь именно по ее вине они вчера так надрались и именно из-за нее терялась крыша над головой. Поручик вяло отстаивал честь своей любви, но выходило у него плохо, ибо он тоже считал Лильку виноватой. А еще он считал виноватым себя и мысленно самобичевался: «Ну ты, Поручик, и осел! Ну ты и дурак, Поручик!» и все в таком же духе.
Тут в дверь постучали, и на пороге появилась сама «виновница торжества». Вид ее не выражал ничего хорошего.
— Что, не перепились еще на Руси добры молодцы? — произнесла она саркастически.
Добры молодцы переглянулись и снова принялись складывать вещи.
Лиля прошла в комнату и, раздвинув многочисленные книжки, села на Поручикову кровать.
— Погодите пока собираться. Галька пошла уговаривать Тамару Яковлевну, чтобы вас не выселяли.
Лицо Ржевского просветлело.
— Правда?!
Он ничуть не сомневался в бесполезности этой затеи, но сам факт Рощинской заботы был приятен. Впрочем, похмелье заглушало в нем все эмоции.
— Лиль, а у вас нет чего-нибудь от головы? — прошептал он с надеждой.
Она поджала губы.
— От твоей головы поможет только гильотина.
Ожидание вестей от Гали проходило в мучительных раздумьях. Лиля недоумевала: как можно напиться до такого состояния, чтобы за тобой милиция приехала? «Фиников» было жалко, но в то же время они были уж такими бестолковыми, что аж смотреть противно.
Поручик тем временем думал, что Рощина скрывает за внешней холодностью доброе и отзывчивое сердце. Эти мысли многое объясняли, но ставили другой вопрос: а на кой ляд Рощиной надо быть холодной, если у нее такое сердце? Поручик решил, что это от женской стыдливости.
А Борис ни о чем не думал. У него просто трещала башка.
Галя появилась через десять минут. Все трое кинулись ей навстречу.
— Ну?!
Она самодовольно улыбнулась.
— «Финики»! В наказание за ваше безобразное поведение завтра вы будете выгружать из машины новые холодильники. Пятнадцать штук. И будете расставлять их по кухням. А кроме того, вы почините на седьмом этаже духовку.
— Значит, нас не выселяют? — пролепетал ослабевший от счастья Поручик.
— Только в случае успешно выполненной работы. Причем духовку вы почините сегодня к 17:00.
Галя не стала уточнять, что духовку она добавила от себя. В конце концов, она имела право на «финиковскую» благодарность. А ей давно уже хотелось напечь пирогов.
Галя повела фиников показывать неполадки в плите, а Лиля с чувством выполненного долга побежала к себе в комнату. Время подходило к двенадцати, а значит, она опаздывала на встречу, посвященную стриптизу для ее вечеринки.
Год назад на одной из молодежных тусовок Лиля познакомилась с интересным юношей по имени Эльдар, который перестал быть интересным, как только предложил ей поработать стриптизершей. Он оказался режиссером стриптиза в одном из местных казино. Сейчас это знакомство было как нельзя более кстати.
Собравшись, Лиля вышла в коридор и нос к носу столкнулась с Поручиком, который стоял напротив ее двери.
— Лиль, спасибо за все! — произнес он проникновенно.
— Да ладно, не за что. Ты что духовку-то не пошел чинить?
— Да там Борька возится…
— А-а… Ну тогда пока.
Лиля попыталась обогнуть Поручика. Болтать ей было совершенно некогда.
— Ты куда? — насторожено спросил он.
— В магазин, — соврала Лиля.
— А давай я с тобой пойду. Мне тоже надо запастись продуктами. А то мы с Борькой с горя все слопали.
— Я не за продуктами.
— А за чем?
Поручик был явно навязчив.
— Я иду покупать себе нижнее белье, и тебя мне не надо, — выпалила Лиля, демонстративно обошла Поручика и направилась к лестнице.
— Но я могу подождать тебя около входа! — крикнул он вслед.
В ответ она ускорила шаги.
Поведение Лили было невежливым и подозрительным. «К хахалю своему пошла», — подумал Поручик
