— Эти тетки меня заколебали! — продолжал он. — Вот я и решил вывесить записку на дверь, чтобы они перестали сюда ходить. Так они чего-то ждут в коридоре…
— Ты им случаем не обещал подвоза свежих женихов? — подозрительно спросила Лиля.
Ванечка загадочно пошевелил бровями.
— Дурдом! — проворчала она. — Ладно… В общем, я достала нам стриптизершу. Мисс Алла называется.
Поручик Ржевский нагнал черную иномарку, в тот самый момент, когда Лиля уже выходила из нее. Распрощавшись со своим сутенером, она поднялась на крыльцо какого-то мрачного трехэтажного здания и вошла внутрь.
Подозрения все больше и больше одолевали Поручика: Лилька явно попала в беду.
Расплатившись с таксистом последними деньгами, он ворвался в вестибюль. В обе стороны уходили темные коридоры с многочисленными дверями. У окна сидела какая-то старушка в ангорском берете и вязала.
— Вы к кому? — строго спросила она, увидев взмыленного Поручика.
Ржевский с трудом переводил дыхание.
— Где девушка, которая только что вошла сюда?
— Лиля?
Рощину явно знали в этом заведении. Сердце Поручика похолодело.
— Да, Лиля, — кивнул он, пытаясь взять себя в руки.
— А она там, в двадцать четвертом кабинете, — махнула рукой тетка.
Перепрыгивая через две ступеньки, Поручик кинулся наверх. Это здание ему не нравилось, темные коридоры ему тоже не нравились, а уж про кабинеты и говорить нечего.
Толпа перед комнатой № 24 подтвердила его самые худшие опасения: здесь наверняка скрывался подпольный бордель, а эти несчастные женщины… О, господи!
Готовый снести любые преграды, Поручик рванул на себя дверь. Лиля повернулась ему навстречу, а сидевший за столом Ванечка радостно заорал:
— А вот и женихи стали подваливать!
Потом было следующее: Ржевский долго возмущался, краснел и обижался, Лиля смеялась, пыталась его успокоить и в конце концов пригласила «фиников» на свою вечеринку, а Ванечка уж так обхохотался над Поручиковыми фантазиями, что у него заболел живот и ему пришлось купить бутылку пепси-колы.
ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ
Последующие дни Лилиной жизни были наполнены взаимоисключающими событиями: учебой, работой и любовью. Ценой неимоверных усилий она сдала три зачета обыкновенных и один зачет дифференцированный. В результате память студентки Рощиной обогатилась новыми способами написания шпаргалок.
Работа тоже отнимала массу времени. Лиле пришлось одновременно выполнять условия грабительского контракта с Пушкиным, сочинять новые тексты для многочисленных роликов Конарба Семеновича, ну и, разумеется, готовить вечеринку. Раз десять Лиля обещала себе больше никогда ни за какие коврижки не ввязываться в подобные авантюры. Проблемы сыпались как из рога изобилия, и не успевали они с Ванечкой разрешить одну, как вдруг оказывалось, что на флаере неправильно поставили число, что визажист заболел, что в среду не вышел очередной рекламный блок, что в клубе «Граф» что-то не в порядке с электропроводкой и т. д., и т. п. Дело дошло до того, что по вечерам Лиля стала проверять, не появились ли у нее седые волосы.
И только любовь не приносила ей никаких хлопот. На самом деле, все Лилины приключения на этом фронте можно было свести к одному-единственному звонку от Марко, да и то они разговаривали лишь о работе.
Но все равно в транспорте, в томительных ожиданиях зачетов, дома перед сном Лиля думала о чем-то своем и при этом загадочно улыбалась. Галины отношения с Лешей проистекали несколько иначе, поэтому ей казалось, что с ее подругой творится что-то неладное типа беременности или отравления.
Всю ночь Лиле снилось, что она опоздала на свое собственное мероприятие, и что Марко туда вообще не пришел. Поэтому когда Галя стала будить ее полседьмого утра, она вскочила с намерением все успеть и сделать на высшем уровне. Хорошенько позавтракав и сделав маску для лица, Лиля начала гладить новое платье. Душа ее клокотала от предвкушений.
Внезапно в верхнем ящике стола что-то зашебуршало.
— Кажись, Тачанка проснулась, — предположила Галя и полезла в стол проверять.
Черепаха и вправду проснулась и, глядя вокруг черными глазками, напряженно мигала.
Галя схватила Тачанку и поцеловала ее в панцирь.
— Сокровище ты мое!
— Дай-ка, дай-ка посмотреть! — подбежала Лиля, взяла ее и стала кружиться вокруг гладильной доски.
— Это к удаче! — воскликнула она и тоже чмокнула черепаху в панцирь.
Одежду для показа на Лилиной вечеринке предоставлял бутик «Моника».
Времени было в обрез, и потому с самого утра Лиля и Ванечка отправились за шмотками. Они встретились на площади Гоголя.
Лиля подбежала к своему помощнику и схватила его под ручку.
— Что-то у тебя вид больно уж ликующий, — проворчал вместо приветствия Ванечка.
— А у тебя — невыспавшийся, — отозвался она. — Немедленно прояви бодрость духа и тела!
— Не могу. Я мучительно квасу хочу.
— Где ж я тебе зимой квасу возьму?
— Вот-вот… А без кваса я просто умру, так и не прославившись.
— Думаю, что тебя немножечко спасут мандарины, — сказала Лиля, увидев лоток с фруктами.
Она приберегла свою стипендию до сегодняшнего дня и поэтому могла шиковать.
Лиля с Ванечкой сидели в троллейбусе и ели мандарины. Троллейбус был почти пустой, и только две старушки громко обсуждали какую-то подругу:
— У нее уж сын почти на пенсии и усы растут, а она все губы красит и румянится, — возмущалась одна.
— А вчера ходила собирать бутылки и познакомилась с каким-то ветераном, — сообщила другая.
— Да, чай, врет!
— Всем подъездом видели.
Лиля с Ванечкой захохотали, бабки обернулись и стали сплетничать шепотом.
Директриса «Моники» беспрестанно охала-ахала и беспокоилась за сохранность отобранных вещей:
— Вы их, пожалуйста, не кидайте в кучу и не роняйте никуда. И смотрите, аккуратнее с помадой, а то наоставляете тут отпечатков, а все, между прочим, больших денег стоит!
Ванечка сунул ей под нос договор о хранении, но он не произвел на тетку никакого впечатления.
— Знаю я вас! Понапишете бумажек, а потом мне гладь рукава и отчищай подолы. Так и знайте: все сама проверю! И чтоб завтра в восемь утра все было на месте. Нам торговлю с девяти открывать.
Вызванное такси уже подъехало, и драгоценные шмотки под бдительным оком оттирательницы подолов были погружены на заднее сиденье.
