седла и шел к Эртхиа на негнущихся ногах.
— Господин мой Эртхиа, — торопился он, задыхаясь, — все лазутчики Хайра ищут тебя. Меня схватили и отдали палачам, но какой-то старик вывел меня из Башни и направил сюда — предупредить тебя.
Он упал на колени, закашлялся, прижимая руки к груди.
— Аэши… — в изумлении протянул Эртхиа и, забыв, что его не понимают, закричал: — Воды! Скорее воды!
Но его поняли: Атхафанама нырнула в юрту и выскочила оттуда с мехом в руках. Придерживая раба за плечи, Эртхиа лил ему на лицо воду, и Аэши ловил ее губами и жадно глотал, а напившись, ткнулся головой в живот своего господина и друга. Эртхиа помог ему подняться.
Вождь Джуэр подошел к ним и, вглядевшись, провел рукой по лицу Аэши. Аэши открыл глаза и недоуменно посмотрел на кочевника. Потом огляделся.
Все подошли очень близко и пристально смотрели на него. Те, кто стоял дальше всех, пытались пробиться ближе к середине. Аэши вопросительно взглянул на господина.
И тут вождь Джуэр взялся обеими руками за ворот его рубахи и рванул. Посыпались застежки, и все смогли увидеть на груди юноши татуировку: четкий след лисьей лапы. И когда весь народ удо согласно вздохнул, как один человек, вождь сорвал с себя куртку и бросил ее наземь.
И тогда все — люди Девяти племен, боги Аттана и дети царя хайардов — увидели на груди вождя такую же татуировку.
— Скажи ему, — тихо попросил он Ханиса, указывая то ли на Аэши, то ли на Эртхиа, — скажи ему, что он мой брат.
Ханис сказал. И раньше, чем Эртхиа успел переварить эту новость, вождь Джуэр продолжил, а Ханис переводил:
— Ты сделаешь нас войском, Эртхиа ан-Эртхабадр. Ты, наш враг, сын нашего врага, ты, хайард, станешь нашим военным вождем, и Девять племен будут послушны тебе! — лицо Джуэра исказилось торжествующим оскалом, щелки глаз яростно блестели, когда, оглянувшись на свойнарод и на племенных вождей, он провозгласил:
— Ты будешь военным вождем Девяти племен. Но ты сделаешь нас войском.
Эртхиа облизнул шершавые губы. Он, наверное единственный, до сих пор еще не понимал, что произошло. Теперь понял. И ответил уверенно:
— Сделаю.
И поднял вверх правую руку, и возвысил голос.
— Если от каждого племени его вождь поклянется, что никогда не нарушит границ самого Хайра. Тогда — да, я буду вашим вождем — и пусть воины подчиняются мне беспрекословно, как подчиняются воины Хайра своим сотникам. За ослушание — казнь.
Эртхиа обвел всех острым взглядом, дождался, когда утихнет ропот.
— Кто не согласен, пусть остается охранять женщин и скот. Потому что войско, которое движется со скоростью волов, — не войско, а стадо. Завтра на рассвете девять лучших бойцов от каждого племени пусть подъедут к кюрийену Черной Лисицы. Я буду учить их, они — остальных. Кто свободен от упражнений, пусть занимается заготовкой припасов, чтобы каждый воин вез с собой запас вяленого мяса, лепешек и воды на три дня — остальное добудем охотой. Я научу вас владеть оружием не охотников, а воинов, научу держать строй и перестраиваться, как должно конному войску в бою… И пусть также подъедут начальники разбойничьих кланов сар.
Эртхиа замолчал, давая Ханису перевести его слова не торопясь, чтобы все поняли и не могли отговориться незнанием. Ханис переводил сосредоточенно и подробно. Как только он умолк, один из племенных вождей, из кюрийена Гадюки, быстро задал вопрос. Ханис повторил его для Эртхиа.
— И тогда мы сможем победить хайардов?
Эртхиа рассмеялся.
— Тогда вы сможете воевать с хайардами.
Едва засверкала на травах обильная роса, за крайним рядом юрт кюрийена Черной Лисицы собрались лучшие бойцы удо, выбранные вождями, — по девять от каждого племени, вооруженные и верхом на приземистых крепких степных лошадях.
Эртхиа уже ждал их, покусывая губу: каждый час на счету у тех, кто готовится сразиться с войском могучего царя Хайра. Слева от него, сдерживая зевоту, сосредоточенно перебирала повод Ханнар. Сон слетел, едва она открыла глаза, но нервная зевота то и дело сводила щеки. Придирчиво оглядывая подъезжавших кочевников, Ханнар спрашивала себя: не она ли так горячо убеждала племенных вождей и Джуэра в том, что отвоевать старинные земли Аттана — цель вполне достижимая? Не она ли прошла от колодца до колодца и по берегу Тирлинэ вдоль северо-восточных границ Аттана? Ведь не было иной надежды вернуть трон и власть и священный Дом Солнца. А теперь — разве есть другая надежда? Почему же теперь такими жалкими кажутся всадники в кожаных колпаках и куртках, надетых на голое тело, а их низкорослые головастые лошади так неуклюжи и неказисты? Костяные зазубренные наконечники их стрел смазаны ядом, надетые через плечо луки бьют далеко…
Но Ханнар бросала короткий взгляд на Эртхиа — и стискивала поводья в худых пальцах.
Увешанный оружием, он восседал на высоком сильном жеребце, точеном, атласно блестящем, лениво положив руки на бедра, одним голосом смиряя и успокаивая застоявшегося коня.
Смогут ли охотники и пастухи устоять против натиска таких, покрытых стальной чешуей доспехов, с ножами и стрелами в зубах, с бешеными глазами — искусных, жестоких всадников Хайра?
Смиряя горький вздох, Ханнар наматывала и сматывала с руки повод. Она ненавидела Эртхиа. Но ненависть ее была холодной, спокойной. Кто он такой, хайардский царевич, чтобы Ханнар потеряла голову из-за него? Не чета ей, дочери Солнца. Счастье, что никогда не свяжет их дитя. Если сможет хайард создать войско из орды кочевников, Ханнар простит ему ночи их супружества. К тому времени и Ханис наиграется со своей увешанной побрякушками куклой.
Ханнар — будет — единственной! — царицей — Аттана. А с хайардами, если не захотят миром убраться восвояси, можно и должно поступить так же, как сами хайарды поступают со своими врагами. Атхафанаму можно выдать за одного из вождей удо…
Как поступить с Эртхиа, Ханнар не успела додумать. Подъехала последняя девятка, из стана Лошадиной Головы, и Эртхиа, до того угрюмо молчавший, недовольно воскликнул:
— Завтра соберетесь затемно. Не я должен ждать вас, вы — меня!
Ханнар, выдержав паузу, перевела, сохранив строгий тон его речи.
— И так же будете поступать вы, потому что каждый из вас станет командовать сотней и будет учить своих бойцов тому, чему я научу вас. А теперь смотрите.
Эртхиа поднял выше длинный повод и затянул его конец петлей, а петлю надел на палец левой руки.
— Когда руки заняты оружием, конем управляют ногами. Это вы умеете. А я покажу вам, отчего про конных воинов Хайра говорят, что у них десять рук. Лук, стрелу, меч, щит, повод и плеть они держат наготове одновременно — и умеют управляться с ними без всяких затруднений. А за поясом — топор с лезвиями по обе стороны топорища, а к поясу привешен джид — колчан с гнездами для дротиков.
Эртхиа приподнял над головой тройной джид и выдвинул из него за древко дротик-джерид.
Кочевники знали это грозное оружие хайардской конницы, короткое метательное копье, которое хайарды использовали и в ближнем бою, нанося противнику тяжелые раны.
— У вас нет джеридов — значит, вы добудете их в бою. Но учиться владеть ими начнете уже сегодня.
Прицепив джид снова к поясу с левой стороны, Эртхиа подъехал ближе к одному из воинов и требовательно протянул руку:
— Лук!
Тот снял с плеча и протянул хайарду свой лук недоверчиво и недовольно. У многих удо луки были из пары воловьих рогов. Но у лучших из лучших бойцов в богатых семьях были составные, клееные луки. Они были более упруги и били дальше. Такими луками дорожили: не в степи делались они и на обмен стоили
