удосужились почитать воспоминания некоего товарища Г.К.Жукова, маршала некоего Советского Союза, чью историю вы пытаетесь разъяснять его жителям; те самые мемуары, которыми я (и не только я) хлестал вам по мордасам все предыдущие книги, и с которыми вы так жалко пытались спорить на страницах журнала 'Родина' ‹В.Суворов.
'Беру свои слова обратно'. П. Кутузов. 'Запахи лондонской кухни' //
Родина. 1997. №7. С. 66-78.›; так вот, если бы вы глянули в эти самые мемуары, то нашли бы там простое и понятное объяснение того, почему Сталин раздумал принимать парад. Накануне парада товарищ
Сталин в ходе тренировки в манеже не справился с управлением, конь его понес, ввиду чего лучший друг советских кавалеристов с оного коня, извините, упал. Упал и ушибся. Плечом и головой. Наверное, больно ‹Жуков Г.К. 'Воспоминания и размышления'. Т.3. с.305-306.›.
Но мне кажется, что вы, господин Суворов, скорее всего, эту книгу читали. Иначе как объяснить ваше предложение проехаться товарищу
Сталину по площади на танке? 'Сталин мог бы появиться на Красной площади не на белом скакуне, а на танке ИС-2, т.е. на танке 'Иосиф
Сталин'…' (с.12) ‹Все сноски на 'Последнюю Республику' даются прямо в тексте на следующее издание: Суворов В. 'Последняя
Республика'. М.: ТКО 'ACT', 1995. 480 с. В главах, посвященных
'Ледоколу', 'Дню 'М', 'Последней Республике', 'Самоубийству' и
'Очищению', сноски на соответствующие части суворовских книг не предваряются их заглавиями. В иных случаях это оговаривается.›. А еще Сталин мог бы пройтись по Красной площади в шутовском колпаке, крутя сальто в сопровождении орды веселых клоунов. А еще Сталин мог бы со 'звенящих высот' из ТБ-7 в костюме пятитонной бомбы просыпаться. А еще мог появиться верхом на громадной пирамиде физкультурников. А еще… еще… еще…
Суворов подменяет вопрос о том, почему Сталин не хотел принимать парад на чем-либо, кроме того злополучного белого скакуна, вопросом о том, хотел ли Сталин принимать парад. Но самое-то главное мы с вами, знаем: Сталин хотел принимать парад Победы. После констатации этого простого факта все 23 страницы текста сразу можно отправлять по назначению. Назад в Лондон.
И, кстати, хочется по примеру нашего заморского крикуна вставить немного лирики. Представляете себе, что стали бы говорить о параде по Суворову в народе? В свете такой аналогии: Ленин на броневичке, а
Сталин – на танке ‹Мне вспоминается анекдот про ботинки и сапоги: почему Ленин ходил в ботинках, а Сталин в сапогах? Потому что при
Ленине страна была загажена лишь по щиколотку. А тоже про броневик и танк представляете?›. Или если б Сталин на иностранной машине парад принял – что, как у бомжа, своих не нашлось?
А вообще-то Сталин нашел себе на этом параде место, лучше которого придумать просто нельзя: он, как верховное божество, реял и над войсками, и над народом, и над скакавшими на конях по площади
Жуковым и Рокоссовским.
Глава 2
Зачем им мировая революция?
'Весь мир… мы разрушим до основанья, а затем… '
(Коммунистическая песня, в которой ясно указывается на сталинскую агрессию)
И зачем же? По Суворову – чтобы всех поработить. И что он выдвигает в качестве альтернативы 'порабощению'? На ощупь пробираясь среди общих теорий о построении и функциях государства, наш ветерановед вывозит следующее:
1. Социалистическое государство нежизнеспособно – его бюрократия задушит.
2. 'Настоящее' государство '… имеет только две функции: а) защищать своих граждан, б) так устроить жизнь, чтобы люди охотно и хорошо работали' (с.46).
Собственно против последней процитированной фразы я ничего не имею, благо она прописана в любом учебнике политологии. Под ней могли бы охотно подписаться все политики мира от Рамсеса II или
Людовика XI до Сталина. Вопрос в том, как эти а) и б) расшифровывать. Вот как расшифровывает эту мистическую фразу записной шифровальщик ГРУ В.Суворов: 'Все остальные проблемы люди решат сами. Только не надо вмешиваться в их жизнь, только не надо им указывать, что, как и когда делать. В государстве миллионы, десятки, а может быть, и сотни миллионов людей. У каждого голова, так пусть же каждая голова работает' (с.30) и дальше в том же духе:
'Вмешательство государства в экономическую деятельность своих граждан всегда и везде имеет одинаковые, последствия: население беднеет и разбегается' (с.30-31). В теории звучит красиво. Знаете, как это называется? Концепция американского 'твердого индивидуализма', 'государство – ночной сторож'. Это тот самый розовый либерализм, которым США потчевало нас всю 'перестройку' и до сих пор пытается потчевать, как и страны 'третьего мира', авось какие-нибудь идиоты клюнут. Тогда его национальный рынок американским толстопузам можно вымести за пару месяцев начисто, а государство – сиди и не мешай. Не имеет оно права согласно такой идеологии вмешиваться, и все тут. Тебя грабят, а ты молчи.
Нас пытаются убедить в том, что Штаты так здорово живут потому, что у них все, якобы, именно так и устроено. И показывают нам разукрашенную картинку 'американской мечты' – куча породистых парней с 'Мальборо' в ослепительных зубах, в банданах и модно потертых джинсах рассекают на дивно хромированных 'Харлеях' с длинноногими силиконовыми девицами по Большому Каньону и орут 'We are free! We are free!' ‹В смысле, мы свободны, свободны, свободны…›. Так что же они, такие все 'свободные', 'открытые', 'в экономическую деятельность своих граждан' никогда не лезущие, российскую сталь к себе на рынок не пускают? А ведь среднему американскому обывателю гораздо приятнее было бы покупать гвозди из уральской стали втрое дешевле, чем из чикагской втрое дороже!
Так вот, в США этот самый 'твердый индивидуализм' вымер, как динозавр, еще в тридцатые годы двадцатого века. Кстати, в других странах тоже. Сначала все были 'Free' и очень этим гордились. А потом в 1929 году наступил всемирный экономический кризис, причем, начался он именно с этих самых 'Free' Штатов. Да так, что каждый третий работающий по найму оказался безработным. Кстати, эта самая концепция 'розового либерализма' никаких пособий или пенсий по каким бы то ни было случаям не предусматривает!!! Знаете, что ихний президент до 1932 года включительно Гувер по этому поводу сказал? К нему советники пристали, крича, что, мол, миллионы безработных с голоду помирают, может им хоть похлебки дармовой раздать? А он им в ответ и говорит прямо по Суворову: 'У каждого', мол, своя 'голова, так пусть же каждая голова работает'. А главное – 'не надо вмешиваться в их жизнь'. Кушать хочется? Ничего, – сами выкрутятся.
Государство – это не благотворительная касса, на это есть церковь. К тому же ведь все свободны, а значит, все в порядке. Вот только голодающая американская общественность этого не оценила. На выборах
1932 года от республиканцев с такой их политикой даже верные негры, голосовавшие за них поколениями, отвернулись.
Возвращаясь к американской общественности, следует сказать, что она до сих пор очень любит свою национальную идею, но как-то очень отстраненно. Платонически. Любить-то, как говорится, любит, но предпочитает пользоваться пенсиями, профсоюзами, драть повышенные налоги с корпораций, плюя на то, что они – личное дело их владельцев, третируют монополистов и нагло получают пособия по безработице и талоны на бесплатное питание. И очень добрыми словами вспоминают президента Рузвельта, который им все это ввел, являясь, по сути, 'социалистом'.
Из того памятного кризиса выходили все страны по-разному. Общим было одно – все они, так или иначе, начали огосударствление вкупе с резким усилением государственного вмешательства в экономику. В тех же США взялись за выполнение давно принятых антитрестовских законов, укрепили профсоюзы, ввели
