мировую, возвращать полученные по ее результатам территории и выдавать кучу своих полководцев во главе с Жуковым, а также гражданских деятелей во главе с Брежневым на международный трибунал в Нюрнберг, к которому означенный Суворов в своем 'Ледоколе' постоянно призывает.›.
Все знают ‹Кроме, конечно, тех, кто в школе историю изучал.›, что они воевать не умели, что они вообще ничего не понимали, дураки, да и только. А почитаешь 'Ледокол', выходит, что не они дураки, а люди
Запада. Не Сталин дурак, а Гитлер с Черчиллем и Рузвельтом ‹Хороша компания, а? Все трое в одной лодке.›. Одним словом, все ясно – это написали эксперты из советской разведки, и группу лучших историков
СССР им в помощь дали ‹Понимаете, мешает им Калининград. Не нужен он им. Вот и решили советские правители таким образом избавиться и от
Калининграда, и от лавров победителей в той войне. Им больше нравится перед всей Европой несколько десятков лет на брюхе скользить, извиняться, как это после войны тогдашняя зачинщица -
Германия – делала (а в некоторых случаях, делает до сих пор).›. И с
'Аквариумом' все ясно. 'Аквариум' – восхваление советской армии
‹Особенно то место, где рассказывается о предательстве одного из ее офицеров и его бегстве на Запад.›. Кому выгодно? Все понятно – на то
Союз писателей СССР и существует… Долго ли заказать? ‹Да прислать в Англию наложенным платежом на адрес опекающей с самого побега
Суворова Секретной английской службы.›
Сидел я, слушал, не выдержал, поднимаюсь: 'Братья историки, – говорю. – Тут я. Бейте меня' ‹Хищник! Хищник! Бей меня! Ломай меня!
Раздери мне спину в кровь!›.
Сначала, как водится перед грозой, попритихло все. А потом взорвался зал. И грянул бой ‹И грянул бой – нас рубят на тушенку. И только не могу себе простить… Один историк мне отбил печенку. А я за кисть его не сдюжил укусить.›.
Долго они меня цитатами молотили, цифрами били. А потом все разом стихли. Подымается самый уважаемый. Затих зал до гробовой тишины.
Соображаю: это главарь исторический ‹Сразу видны представления
Суворова о научном диспуте и системе научных званий – главарь и шестёрки. Все как у людей, все как на зоне.›. В его глазах огонь испепеляющего гнева: держись, терзать буду!
И я держался ‹Держись, Суворик, держись!!! Бей первым!!! В нос его кусай!!! (глупый зритель).›.
Он ударил цифрами так, чтоб сшибить первым ударом. Чтоб втоптать меня в чернозем. Без вступления объявил, что Сталин на Гитлера напасть не мог, так как к войне был не готов ‹Подобный бред не делает чести даже Суворову. Вероятно, последний его просто не понял.
Историки не любят сослагательного наклонения, чем и отличаются от журналистов и беглых разведунов, так что описываемый 'главарь', вероятно, сказал следующее: Сталин не мог напасть на Гитлера, потому что в реальности он не напал. А обсуждать гипотетическую вероятность так и не произошедшего события – не наше дело.›. Вот и доказательство: развернул список полутораметровый и зачитал сколько тушенки, лопат, сгущенки, бинтов, танков и сливочного масла Америка передала Сталину во время войны.
Зачитал, зал ему ропотом одобрительным ответил. А он, подбоченясь, ко мне оборачивается: как выкручиваться будем, мистер
Суворов?
Мне бы, понятное дело, было бы эффектнее вынуть из портфеля такой же полутораметровый список и его в ответ зачитать. Но ни портфеля, ни списка со мной не случилось, потому я ему просто на память все эти цифры повторил ‹Крут я, крут, что греха таить. Наизусть все знаю. А не знаю, гик совру и глазом не моргну.›.
Зашумели они, как шмели. Никто ничего не понимает ‹Это неудивительно – не каждый же день приходится общаться с ходячим фонографом.›. И главарь моего хода не понял. Им даже интересно стало: ну-ка, поясни. Я и пояснил, что все эти цифры и есть мое доказательство ГОТОВНОСТИ Сталина к войне.
Иметь надежных, богатых, сильных, щедрых союзников это именно то, что во все времена именовалось готовностью к войне' (с.150-152).
Как вам, а? Этот фрагмент так ярко демонстрирует вопиющую убогость автора, что даже сказать нечего. Это даже не нуждается в пародировании – данный текст является злейшей пародией сам на себя.
При первом прочтении 'Последней Республики' у меня просто глаза на лоб полезли – это же надо так размашисто расписаться в собственном идиотизме! Я даже решил, что у Виктора Суворова просто такое своеобразное чувство юмора, что он специально пишет умственно отсталые книги, время от времени издеваясь над принимающим его всерьез читателем с помощью подобных пассажей. Однако оказалось, что таким образом изложена значительная часть этого пухленького, но от этого не менее жиденького томика, так что мои подозрения не оправдались. Тем не менее, вспоминая эти маразматические пассажи об ударах цифрами и втаптывании в чернозем, я снова возвращаюсь к мысли о том, что Суворов является просто злобной насмешкой над читательской доверчивостью.
Ладно. Отбросим прочь все вышеперечисленные суворовские маразмы.
Суворов утверждает, что западные историки считают нас 'дураками'.
Нас – это русских, украинцев, белорусов, грузин, узбеков, таджиков и пр. Считают, что русские, украинцы и пр. не смогли подготовить агрессию против всего мира – поэтому дураки. Так, выходит, что агрессию готовили народы СССР? Что, уже не Сталин с товарищами, а прямо – народ? От кухарки до профессора ботаники? И какой из этого вывод? Русские – народ-агрессор? Украинцы – нация- поработитель?
Таджики – кровожадные варвары? Грузины – вообще нация Сталиных?
Далеко ли ушел от товарища Сталина, придумавшего 'народы – предатели', Виктор Суворов, провозгласивший все народы бывшего СССР агрессорами и поработителями? И не пытайтесь приписать этот ваш маразм английским историкам.
А что касается 'дураков', то и на Западе, и у нас давным-давно в качестве основного виновника ошибок в военном строительстве и руководстве РККА, повлекших за собой поражения 1941 года (по вашему
– 'дурака'), историки называют И.В.Сталина. И, кстати, это вовсе не красные фальсификаторы так считают. Последние как раз полностью разделяют позицию Суворова в превознесении сталинских полководческих дарований. А на том, что доля ответственности Сталина за неудачи начала войны весьма весома ‹Не путать с истошным воплем: 'Это Сталин во всем виноват!!!'›, сходится подавляющее большинство и советских, и зарубежных историков. Между прочим, Иосиф Виссарионович Сталин – это не псевдоним всех народов бывшего СССР, а совершенно конкретная личность, которая сама может разделять всю полноту ответственности за свои действия.
Вышеозначенный, и в высшей степени глупый эпизод, получивший негласное название 'Битва Суворушки со Змеем', начинает собой достаточно длинную вереницу глав, посвященных доказательству того, что союзники Сталина лучше союзников Гитлера, следовательно, к войне
Сталин был готов лучше. Каким образом это связано с вероятностью нападения СССР на Германию – неясно, поскольку сам Суворов утверждает, что намерение напасть (и фактическое нападение) у руководства той или иной страны возникает независимо от подготовленности к этому нападению и наличии реальных шансов достичь победы ‹Например, такая цитата: 'Говорят, Сталин не мог напасть – перевооружение только началось. Но обратим внимание на состояние германских танковых войск. Там перевооружение машинами подобного класса еще не начиналось. Германия не имела ничего равного Т-34 и
КВ. И если Сталин, который начал перевооружение, не мог напасть, то
Гитлер, который до такой ступени развития еще не дошел, и подавно напасть не мог. […] Можно ли из этого делать вывод, что Гитлер не мог напасть?' (с.132).›. Наверное, ему просто захотелось какую-нибудь ерунду доказать, а эта – что Сталин был готов к войне летом 1941 года лучше Гитлера – ничем не хуже любой другой.
