– Что я делал! Да я только и делаю, что объезжаю дозором этот чертов город. И так уж случилось, что вы в нем живете. Я знаю вашу служебную машину. Знаю ваш адрес, будь он неладен, и знаю Больцеву белую 'аудюху'. И все те разы, что я наблюдал эту самую 'аудюху' у ваших ворот, Больц явно заезжал не про убийства речь вести.
– Может, и так. Может, к работе наши встречи и не имели отношения. Но это не ваше дело.
– А вот тут вы не правы. – Марино выбросил окурок в окно и зажег новую сигарету. – Это мое дело, с тех самых пор, как Больц такое вытворил с мисс Тернбулл. Кто его следующая жертва, как вы думаете, доктор Скарпетта?
– Картина убийства Хенны точно такая же, как и во всех предыдущих случаях, – холодно произнесла я. – Совершенно очевидно, что ее убил тот же самый человек.
– А пробы на тампонах тоже совпадают?
– Бетти займется ими завтра с утра. Я пока не могу точно сказать...
– Что ж, я облегчу вам задачу. У Больца нет антигенов в слюне и сперме. Не сомневаюсь, что и вам это известно, причем уже несколько месяцев.
– В Ричмонде у нескольких тысяч мужчин нет антигенов. Может, и у вас тоже, кто знает?
– Чем черт не шутит, – перебил Марино. – Действительно, кто знает? Но ведь в этом-то все и дело. Вы не знаете наверняка насчет меня. Зато знаете насчет Больца. В прошлом году вы проводили вскрытие его жены – разве вы не нашли на ней сперму, и разве вы не проверили ее? Ведь известно, что женщина покончила с собой почти сразу после того, как позанималась сексом с мужем. И разве гребаный анализ не показал, что у Больца нет антигенов в сперме? Это даже я помню, а вам сам Бог велел. Я был на месте преступления, скажете, нет?
Я молчала.
– Я решил не делать поспешных выводов, даже когда увидел миссис Больц сидящей на кровати в своей сексапильной сорочке – и с дыркой в груди. Я всегда в первую очередь подозреваю убийство, а потом уже все остальное. О самоубийстве я думаю в последнюю очередь, иначе я бы не раскрыл ни одного дела. Но я допустил непростительную ошибку – не взял у Больца необходимые анализы. Самоубийство казалось очевидным, особенно после вскрытия. Я закрыл дело за отсутствием состава преступления. Наверное, зря. Позже мне представился случай взять у Больца образец крови, чтобы убедиться, что и сперма принадлежала ему. Он утверждал, что занимался сексом с женой в то утро. Я поверил. Я не взял у него сперму на анализ. А теперь поезд ушел, предлога уже не найти.
– Одним анализом крови не обойдешься, – произнесла я, понимая, насколько глупо это звучит. – Если у него не первая и не вторая группа крови по шкале Льюиса, вы не можете утверждать, что у него нет антигенов, пока не возьмете на анализ слюну.
– Да знаю я! Не первый раз анализы беру. Сути дела это не меняет. Мы с вами знаем, что за птица наш Больц.
Я молчала.
– Мы знаем, что у типа, замочившего пятерых женщин, нет антигенов в слюне и сперме. Мы также знаем, что Больцу прекрасно известны все детали картины преступления – выходит, он мог без труда придать телу Хенны вид одной из жертв маньяка.
– Отлично, берите свои отчеты по анализам Больца, и мы определим его ДНК. – Я не на шутку разозлилась. – Вперед! Узнаем точно и не будем гадать на кофейной гуще.
– Положим, мы проведем такое исследование. Можем даже загнать Больца под лазер и проверить – вдруг он светится?
Тут я вспомнила о 'блестках', обнаруженных на ярлыке. Полно, а с моих ли рук эти чертовы 'блестки'? А может, Билл тоже пользовался борным мылом?
– Вы нашли 'блестки' на теле Хенны? – спросил Марино.
– Да, на пижаме и на постельном белье.
Некоторое время мы оба молчали.
Наконец я произнесла:
– Хенну убил тот же выродок, что и остальных женщин. Я знаю, что говорю. Убийца всего один.
– Может, и так. Только мне от этого не легче.
– Вы уверены, что Эбби сказала правду?
– Сегодня днем я заезжал к нему в офис.
– К Биллу? Вы хотели с ним встретиться? – Я аж поперхнулась.
– Хотел.
– И ваши опасения подтвердились? – Голос у меня едва не сорвался.
– Да, в основном. – Марино снова бросил на меня выразительный взгляд.
Я молчала. Я боялась произнести хоть слово.
– Само собой, Больц все отрицал. Само собой, он впадал в раж. Грозил привлечь Эбби за клевету и все такое прочее. Ясно, что он просто воздух сотрясал. Он и рта не раскроет, потому что он лжет, и я знаю, что он лжет, и он знает, что я знаю.
Рука Марино поползла к левому боку, и меня охватила паника. У него был включен диктофон!
– Если вы делаете именно то, что я думаю... – процедила я.
– Что? – изумился Марино.
