Нюргун Боотур Стремительный

Широко расселились по той земле;
Люди — зоркие,
С лицом впереди,
Чей нос продолговат.
Так возник народ
Уранхай-саха.

* * *

Миновал положенный срок —
Первенцы первых людей,
Сотворенно-рожденные дети их
Выравнялись, подросли.
В силу вошел их сын —
Владеющий Серо-стальным,
Неутомимо буйным конем,
Кюн Дьирибинэ-богатырь;
Стрелы и лук — дело его,
Стрельба — забава его.
А дочь — любимица их,
Владеющая Гнедым конем,
Блистающая прекрасным лицом
Красавица Туйаарыма Куо
С девятисаженной косой —
И с ножницами в руках,
И в скачке на резвых конях,
И в плясках, и в играх любых
Проворной, ловкой была.

И время еще прошло...
Заматерел их сын удалой,
Вырос так, что его голова
Доставала нижних ветвей
Лиственницы вековой.
Стройный стан его
В перехвате стал
В пять маховых саженей,
Развернулись широкие плечи его
В шесть маховых саженей.
Сделались голени у него,
Как могучие лиственничные стволы,
Вздулись от мышц
Предплечья его,
Как лиственничные комли.
Солнце он заслоняет спиной,
Ладонью — луну.
На радость матери и отцу
Вырос первенец молодцом,
Стал могучим богатырем.

Как серебряные кольца узды,
Сверкают его зрачки,
Смотрит он в упор,
Как шипом язвит,
Наливаются кровью глаза у него,
Грозно он, нахмурясь, глядит.
Он и часа на месте не посидит,
Распирает сила его,
Потягаться — не с кем ему...
Сухожилия в теле его звенят,
Крепкие суставы хрустят,
То и дело он сам про себя говорит:
— Хоть бы кто нагрянул на нас.
Хоть бы дракой потешился я!..

А неужто до сей поры
Адьарайские племена
Не пронюхали обо мне?
Неужель не слыхали они
Высокого имени моего,
Не завидуют славе моей?

Неутолимая страсть у меня
С нечистью в бой вступить.
Ах, как бы я мечом рассекал
Толстые кожи их!
Я заставил бы корчиться их,
Я бы крепко их обуздал.
Пусть попробуют, нападут —
Я бы их ничком повалил,
Я бы их отхлестал,
Я бы спины им ободрал,
Я, как струны, вытянул бы, шутя,
Становые жилы из тела их!

Верхнего мира абаасы —
Издревле наши враги,
Нижнего мира абаасы —
Шестизубые остроги,
Когда же они