враг в тенниске спокойно взял их и сунул за пазуху.
Я ничего не понял.
— Кузьмиха! Есть на выход?.. Нет?
— Ой, пустить! Ой, людоньки!
— Чего ж ты молчала? Остановите машину! Эй,
эй, постучите!
— Пустите бабку! Мешок ее отпустите!
— Да подождить! Ой, го-о-споди!
— Поехали. Водитель, поехали!
Ну и путешествие! У меня сердце стучало, дышать
было нечем. На крутом вираже в последний раз пова-
лило всех набок, и кондуктор объявил: «Первый
поселок! Приехали», а я не мог расправиться,
вышел, пошатываясь, на асфальт, и по телу бежали
мурашки.
Стройка была за горами, далеко вверх по Ангаре.
Веял приятный ветерок. Чистенький, необычный горо-
док, асфальтированные улицы, газоны, веселенькие
4 Продолжение легенды 40
розовые, голубые двухэтажные дома под двухцветным
шифером в шахматную клетку. Необычные названия
улиц: имени Бородина, Мухиной, Якоби, Театральная,
Приморская, Стройка!
Вот она, знаменитая сибирская стройка! Торчат
вдали башенные краны, жужжат транспортеры —
строится поселок… Пожарная машина стоит посредине
улицы, и пожарники в касках, с топориками деловито
смывают мусор в канавы, поливают газоны. Пегая ко-
рова бродит по асфальту. На щите объявление: «Се-
годня в клубе первого поселка — «Мечты на дорогах».
С утра я еще не ел, потому, увидев вывеску «Столо-
вая», решил: позавтракаю и двинусь на стройку.
В столовой было шумно, жарко, стоял чисто «сто-
ловый» запах жареного мяса и грязной посуды, жалко
торчали у окон пальмы. На каждом столе было по
пять, по десять кружек пива, так что некуда ставить
тарелки. Говор, гогот, дым. Очередь у кассы.
Я уже был у самого окошечка, как кто-то дернул
меня за рукав. Оборачиваюсь: мой «враг» в голубой
тенниске сует десятку:
— Возьми и мне, что себе берешь.
— Да… я еще не знаю…
— Щи со свининой, байкальский омуль и компот.
Омуль с душком, во! Берешь?
— Давай.
За столом он добродушно улыбнулся и протянул
широкую каменную ладонь:
— Леонид. Ты мне здорово намозолил. Прямо хоть
по шеям! Болят у меня пальцы-то: кирпич на ногу
упал… Видать, не здешний?
— Из Москвы.
— У-у… А я сибиряк. Коренной… Работать к
нам?
— Нет, посмотреть. Я на Братскую ГЭС еду.
50
— Будто здесь делать нечего? Стой! Так ты и ому-
ля ведь еще не ел? Эге! Сейчас попробуешь! А я тут
с первого дня… Эх ты, путешественник!..
Последнее относилось не ко мне. За соседним сто-
лом, развалясь, уселся наш сосед по автобусу, маль-
чишка в пиджаке. Он потребовал от официантки
два стакана горячей воды, добыл из кармана кро-
хотную луковицу, разрезал ее, густо посолил, взял
из вазы хлеб, помазал горчицей и принялся упле-
тать такой странный завтрак, запивая его пустым ки-
пятком.
Пока мы ждали, что у нас возьмут талоны, Леонид
вдруг вскочил, кому-то у кассы опять сунул деньги,
поймал официантку — иначе мы бы ждали, наверно,
целый час,— и на столе оказались три тарелки щей
со свининой, омуль и три компота.
— А ну, путешественник, перебазируйся к нам!
Мальчишка улыбнулся, охотно подхватил свою лу-
ковицу, хлеб с горчицей и подсел к столу.
— Вот твое. Лопай.
— Да ну!..
— Лопай, лопай! Что, не заработал сегодня?
— У меня вытащили.
— Да-да. Много?
— Полторы тысячи.
— Ого! А где ж твоя рубашка?
— Я специально так.
— Как?
Мальчишка нагнулся к нам и зашептал, делая
страшные глаза:
— Я работаю. Понимаешь, работаю в органах, в
угрозыске. Маскировка, понял? У меня, брат, зада-
ние… м-м… — Он одновременно ел, захлебываясь,
обжигаясь, расплескивая щи на стол.— Нащупал
одну шайку; начальник угрозыска говорит: рас-
4* 51
кроешь — десять тысяч на бочку! Слежу… м-м… А они
меня схватили, да в холодную…
— Кто? Шайка?
— Нет! Милиция! Тут остолопы, в Иркутске.
Я двое суток на товарнике пер. А они говорят: из како-
