Стол зашумел и засмеялся.
– Да, – кивнула Никки, – я поехала туда в надежде побеседовать с коммодором Юром Гринин-ым. Разговора не вышло, но зато я получила возможность доложить свои расчёты на научном симпозиуме Спейс Сервис.
– Я видел твоё выступление по тиви, – прогудел Влад. – Мои родители не поверили, что ты первокурсница…
– Но как ты получила столько денег? – не вытерпел хозяйственный Дмитрий.
– Существует малоизвестный закон о выплате пятипроцентной премии тому, кто спас космическое имущество, застрахованное ООН… – сказала Никки. – Стоимость Оберонских обсерваторий, которые являются крупнейшим научным центром в космосе, составила пять с половиной триллионов долларов. Вот и всё.
– Вот и всё… – растерянно повторил Дмитрий и обернулся на друзей- Леопардов. Те сидели поражённые, с широко раскрытыми глазами.
– Страшные у тебя мозги, Никки, – сказала благоговейно Изабелла.
– Действительно, ей повезло, – задумчиво подытожил Влад, – просто повезло с головой.
Журналисты, конечно, раскопали, что невероятное богатство Никки оказалось законной страховой премией за спасение Оберонских обсерваторий. ООН и Спейс сервис обменивались возбуждёнными нотами, но закон есть закон, даже если его следствие оказалось таким неожиданным. Чиновники ООН стали немедленно готовить законопроект, ограничивающий размер премии разумной, с их точки зрения, суммой. Но такое уточнение, даже спешно принятое, всё равно не имело бы обратной силы, и вознаграждение за спасение целого научного города на далёком спутнике Урана законно превысило все мыслимые пределы и исторические прецеденты.
Реакция Никкиных друзей была бурной и радостной – тех, кто смог пережить её успех. Принц Дитбит и остальные недруги Никки только багровели лицами и скрежетали зубами. Кто пытался раньше уязвить золушку Никки, сейчас прятался от королевы Николь или старался загладить вину, извиваясь всем телом.
Нервное оживление от суперновости улеглось, но осталась заметная восхищённонастороженная дистанция между Никки и окружающими. Все будто осознали, что Никки больше им не пара: королев по плечу приятельски не хлопают. Девушка старалась вернуться к обычному общению со сверстниками, но ничего не помогало. «Теперь я понимаю Дзинтару… – огорчённо думала Никки, – Люди крепко прибиты к социальной лестнице.»
Никкины сотрапезники вели себя по-прежнему дружески, но даже Дзинтара преисполнились к Никки явного уважения, смешанного с восхищением. Заработать за летние каникулы двести с лишним миллиардов – это вам не тигр чихнул.
Джерри отнёсся к событиям спокойнее всех. Для него Никки – это Никки. Королева она или нет – ему неважно. Более сильных чувств к ней он всё равно испытывать не может. Хотя, конечно, он был очень рад за неё. Также мелькнула приятная мысль, что проблема платы за обучение, наконец, исчезла. Но ему не нравилось, что он так и не смог заработать денег сам. И Джерри решил, что в будущем Гринвич-Центре, об организации которого говорила Никки, он будет работать бесплатно и на совесть.
Во время ужина к столу наших друзей мягко подбежала, держа в зубах письмо, кошка с зелёными глазами и длинной дымчатой шерстью. Зверёк без церемоний прыгнул к Джерри на колени и положил двойную открытку прямо в тарелку с телячьими отбивными. Письмо немедленно открылось, зазвучала весёлая музыка, и трое девушек пискляво прокричали со стерефото:
– Милый Джерри! Мы приглашаем тебя на день рождения Энн! Сегодня в девять в холле башни Оленей! Приходи, мы очень ждём!
Джерри покраснел, сунул назад в зубы кошке музыкально-говорящее послание, подмоченное кетчупом, и спихнул дымчатого почтальона с коленей.
– Милый Джерри! – ехидно пропела Дзинтара. – Что, поклонницы одолевают?
– Просто ужасно! – буркнул Джерри. – Каждый день у них кто-то рождается…
Никки смотрела на Джерри в оба удивлённых глаза:
– И давно это началось?
– С первого сентября, – недовольно сказал Джерри. – Я ещё ни разу никуда не ходил, но они не успокаиваются. А в последние дни все как с цепи сорвались – рождения, именины, какие-то зоовечеринки… Бред!
– Почему же – бред? – подняла брови принцесса. – Посмотри вокруг. Наши мальчики с удовольствием обсудят дифференциальные уравнения и молчащие мутации, а вот насчёт потанцевать… Если оттащить робкого человека от стены во время танцев, то его хватит удар от ужаса, или он безнадёжно оттопчет тебе все ноги. Другая часть студентов – вельможи, и на серьёзные взаимоотношения они малопригодны… – Дзинтара вздохнула. – Такие люди всегда будут смотреть на других сверху вниз, а в брак вступят по политическим причинам и по указу родителей. Нормальный симпатичный парень, с которым девушке захочется провести время, потанцевать и прогуляться к озеру… – это достаточная редкость!
– Что за ерунда! – загорячился Джерри. – Да таких парней сколько угодно! Тот же Смит Джигич!
– А ты знаешь, какой популярностью пользуется Смит? – подняла левую бровь Дзинтара – у неё это очень хорошо получалось. – Хотя ему далеко до твоих танцевальных талантов! Не говоря уж о прочих достоинствах…
Принцесса демонстративно оглядела высокого и широкоплечего Джерри. Умные голубые глаза так освещали его добродушную и обаятельную носатую физиономию, что у девяти из десяти девушек немедленно возникало желание послать ему приглашение на день рождения, на дегустацию домашнего пирога или просто – почитать вместе вслух любую книгу. И не все могли такое желание перебороть.
– Я дружу с Никки! – покраснев от прямого взгляда Дзинтары, выпалил Джерри. – Неужели это не видно?
– Конечно, видно… – Дзинтара посмотрела на них обоих, и в её красивых карих глазах мелькнула странная жалость.
Как-то вечером Дзинтара и Никки остались одни за столом в кафе. Принцесса задумчиво спросила молодую королеву:
– Что дальше, Никки? Какие у тебя планы на будущее? Если это не секрет.
Никки высказалась вполне откровенно:
– Хочу быть счастливой! Выйти замуж за Джерри, и чтобы у нас были дети и дом.
– Именно за Джерри? Ты сейчас можешь выбирать из множества самых блестящих молодых людей… – осторожно сказала Дзинтара.
– Так сердце говорит. А потом мозг смотрит – действительно, Джерри изумительно выделяется из окружающих. Даже взвешивая на аналитических весах, лучше не выберешь. Сердце – не дура!
– Не дурак… – поправила Дзинтара.
– Сердце – не дурак, – с сомнением согласилась девушка-Маугли.
– И это все твои мечты? – продолжала допытываться Дзинтара.
Никки поджала под себя левую ногу. Девушка-Маугли, когда задумывалась, то часто сидела не на стуле, а на своей левой ноге. А иногда и стоя, поднимала левую ступню и ставила её на правое колено – как одноногая цапля или дикие дети природы.
