– Ещё я хочу найти того, кто убил моих родителей и нападает на меня, и сделать так, чтобы он никогда больше не смог убивать. Хочу также сделать что-нибудь большое и полезное для других людей. Когда сам счастлив, то очень нужно, чтобы и все вокруг тоже радовались.
– У тебя очень наивные мечты, – сказала Дзинтара.
– Что есть – то есть, – с удовольствием то ли согласилась, то ли не уступила Никки.
В длинном помещении без окон за длинным столом сидело шесть человек. Один их них – во главе стола.
– Ситуация в корне изменилась, и решено расширить группу. Действовать будем в рамках стратегии «Агрессивный аналитик».
– «Послов» будем отправлять? – спросил низенький и толстый, делающий пометки в блокноте перед собой.
– Может, сначала Снеговика зашлём на разведку, пусть портрет нарисует, – предложил рыжий, с белёсыми ресницами.
– Снеговик дорого берёт, да и занят сейчас, – возразил низенький. – Лучше «послов».
– Задействуем и «послов», и Снеговика, – властно распорядился человек во главе стола. – Если он занят, то пусть бросит своё дурацкое занятие.
– Как называется операция? – спросил самый молодой, быстро перебирающий пальцами по клавиатуре лаптопа.
– Операция «Маугли», – сказал властный человек, и его щека дёрнулась в злобной усмешке, обнажив верхний волчий клык.
Пустяки, просто нервный тик от нервной жизни.
Статус королевы привнёс в жизнь Никки множество неизвестных ранее хлопот. Ей стали приходить подарки от людей и организаций: книги, журналы, сувениры. Никки попросила Робби сортировать присланное с помощью робота-кентавра – полезное отправлять в детские дома и библиотеки, а остальное – в утиль.
Нахлынули светские обязанности: контакты с другими династиями, поздравления к датам и событиям – целый поток информации, в который Никки волей неволей
приходилось окунаться. Многое приходилось решать на ходу и даже – на бегу. Вот и сейчас – Никки спешила на лекцию профессора Эксмина, а Робби пристал:
– Что мне делать с электронными и бумажными письмами незнакомых людей?
Одних сетевых посланий к тебе приходит несколько сотен в день и, судя по темпам, скоро их будут тысячи. Там всё есть – вопросы, просьбы, ругань.
– Кошмар! – воскликнула Никки в разгаре поиска последней чистой рубашки. – Ты сумеешь с ними сам справиться? Давай мне читать только важное. На остальное отвечай как хочешь, хоть от моего имени – я тебе доверяю.
Никки договаривала уже в летящем вниз лифте, сидя на его полу и с трудом надевая тесные туфли. Нужна обувь побыстрее!
На занятиях по интелкультуре профессор Эксмин охотно беседовал со студентами.
Борм-Сова спросил:
– Что такое бритва Оккама?
– Если в вашем доме запахло серой, то возможны два варианта: к вам прилетел дьявол, или в вашем камине горит дохлый таракан. Бритва Оккама отрезает романтический сценарий с дьяволом и оставляет банальный – с тараканом.
– Я не понимаю слова «парадигма»! – привстала с места любопытная Нинон-Олень.
– Это плодотворное понятие ввёл Томас Кун, древний историк науки. Разные эпохи и науки конструируют свои правила осознания и исследования мира. Парадигма – метод понимания мира, способ видеть – или подозревать – невидимое. Древние замечали вокруг себя духов, современные люди предполагают везде атомы. Смена парадигм называется научной революцией.
Профессор знал миллион интересных фактов и щедро усыпал ими свои лекции, которые часто выглядели бессистемно, но отлично врезались в память.
– Бенджамен Уорф выдвинул глубокую и красивую гипотезу лингвистической относительности. Согласно ему, эскимосы и французы различно видят мир, структурируя его в отличающихся языковых парадигмах, перетекающих в несовпадающие парадигмы восприятия. У чукчи триста терминов для описания снега, и горожанин, для которого снег лишь «грязная каша», ни за что не поймёт – о чём поёт счастливым горлом зверолов, едущий по снежной тундре.
Многие студенты никогда не видели снега и, действительно, не понимали – о чём там можно петь?
– Бразильские индейцы камайура для синего и зелёного цветов имеют лишь одно название «цвет попугая». Но могут ли они на практике отличить синий от зелёного? Язык – это социодоговор о систематизации мира, но подписали ли его наши биологические чувства?
– А теория лингвистического эйнштейна подтвердилась? – спросили из аудитории.
– Нет, – ответил профессор. – Всё оказалось наоборот: среда диктует метод лингвистической структуризации и рождает соответствующий язык. Субкультуры создают субъязыки. У физиков и футбольных фанатов, кролиководов и литературных критиков словарные запасы в рамках одного языка настолько различны, что они практически не понимают чужих профессиональных разговоров. Шипастым башмакам альпиниста и пуантам балерины лучше безмолвно улыбаться друг другу. Но! – профессор поднял палец. – Я бы не стал полностью отбрасывать теорию Уорфа. В ней есть благородное безумие.
– По-моему, вся эта культурная чепуха – балеты, картины и заумные теории – безнадёжно устарела, – сказал белёсый Дракон с маленьким носом и арийской челюстью. – Сейчас важны доходность производства и автоматизация менеджмента.
Эксмин рассвирепел:
– Культура – это альфа-стержень цивилизации. Установление нравственных принципов и культурных императивов в обществе – самая главная и трудная проблема любого социума. К сожалению, правительства не умнее вас и занимаются вооружениями, экономикой и прочей чепухой, а на культуру смотрят как на развлечение по уик-эндам.
Итог? В малокультурном и бесчестном обществе уйма экономических ресурсов уходит в нравственные дыры из заборов и решеток, а научное мировоззрение начинает уступать место шаманизму времён людоедства.
– Как понять, где – шаманизм, а где – нет? – спросил рыжий Дмитрий.
– Отличить науку от не-науки очень просто. Наука – это не только парадигма мировоззрения, но и совокупность миллиардов научных фактов, ВСЕ из которых можно проверить на опыте. Например, статистика утверждает, что при броске игральной кости шестерка выпадает в 16.666… процентов от большого числа бросков. Возьмите кость и проверьте это, получая всё более точные приближения к этому числу.
Профессор нахмурился.
– В отличие от науки, вся пена эзотерики, парапсихологии или астрологии – это совокупность миллионов заманчивых утверждений, НИ ОДНОГО из которых подтвердить нельзя. Хронический неудачник, который является типичным потребителем эзотерических текстов и магических техник, отчаянно ищет чудесное средство для улучшения своей прокисшей жизни, пренебрегая доказательствами и здравым смыслом.
С потолка вдруг раздался завывающий голос привидения:
– Когда спариваются скепсис и томление, возникает мистика. Ницше.
