восстанавливая мой мозг, пока три месяца тому назад цикл не закончился. Аппаратура восстановила меня, единственного человека, оставшегося после Исхода.
Иногда мне снится, что я – часть Общины. Что стоит мне открыть глаза, и я стану частью целого. Поначалу это были кошмары, но теперь они превратились в обыкновенные сны. Квантовые компьютеры до сих пор стоят там, опустошенные, и чего-то ждут. Может быть, им тоже снится Община.
На этот раз все будет проще. Наука здорово продвинулась вперед. До второго Исхода осталось всего несколько месяцев. Мне только и нужно, что собрать миллиард людей.
Вечер моего хобби, вместо того чтобы рисовать, мы просидели в Интернете.
Оказалось, что Малькольм Лито спустился на Землю на космическом лифте в местечке Макапа два месяца тому назад, удивив Сверхправительство Бразилии. Кольцо продолжало подавать микроволновую энергию на все приемные станции, но в космосе никто больше не жил и не использовал космические лифты, расположенные на экваторе. Никто и не мог этого сделать без интерфейса.
Новость о прибытии Лито так и не добралась до Северной Америки, но в архивах хранились интервью, в которых он точно так же отзывался об Общине, как рассказывал нам, и сожалел, что пропустил Исход. Пару недель Сеть о нем умалчивала, пока наконец он не подал в бразильский суд заявление с просьбой признать в нем владельца Кольца на основании того, что он последний член Общины.
Сверхправительство так и не попыталось населить Кольцо. С какой стати преодолевать интерфейсный доступ к лифтам, когда население Земли не достигло и полумиллиарда. Почти все, кто отказался участвовать в Исходе, погибли в Генных войнах. Сверхправительству понадобилось почти три десятилетия, чтобы построить звездные корабли, создать собственную сеть лифтов со сверхминиатюрными датчиками и наладить сообщение между околоземной орбитой и точками Лагранжа.
Никто больше не пользовался квантовыми компьютерами. Ни у кого больше не было интерфейса, да и специалистов для его создания тоже не было. Человеческая раса потеряла интерес к этому направлению. Мы были нацелены на звезды и на самих себя. Все мы, исключая тех, кто не подчинялся сверхправительству, хотя находился ниже его.
Резолюция по делу Лито не была опубликована. Еще неделю назад оно находилось в списке дел к слушанию в южноамериканском суде, а потом вдруг оказалось переброшено в Сверхправительственный Суд.
– Прекратите! – Я сжала кулаки, чтобы не принимать больше их мысли.
Стайка удивленно посмотрела на меня, не понимая, с чего вдруг я сорвалась.
Внезапно до меня дошло, что я смотрю не на себя, а на них. Такое ощущение, будто между нами вставили нож.
Я метнулась наверх.
– Мида! Что случилось?
Я упала на пол в комнате Мойры.
– Почему они такие ревнивые?
– Кто, Мида? Кто?
– Они! Остальные из наших.
– А-а. Одиночка.
Я взглянула на нее, надеясь, что она поняла. Хотя, как бы ей это удалось, ведь она не читала мои мысли.
– Я познакомилась с твоим исследованием. Мида, он потенциальный псих. Ему пришлось пережить огромную потерю и очнуться в мире, совершенно не похожем на тот, какой он помнит.
– Он хочет воссоздать тот мир.
– В этом и состоит его психоз.
– Общине многое удалось. Там были сделаны открытия, которых мы не понимаем даже сейчас, спустя десятилетия. Что дурного в его стремлении?
– Существует общепринятое мнение, что Исход завершил естественную эволюцию человечества. А что, если он не был естественным? Что, если Исход означал смерть? Лично мы не пропустили Исхода, мы избежали его. Мы пережили Общину точно так же, как Лито. Так неужели мы теперь захотим повторить его горестную судьбу?
– Ну, а теперь кто рассуждает как псих?
– Сверхправительство никогда не позволит ему вернуться на Кольцо. Значит, он навсегда останется один, – сказала я.
– Он может поселиться в каком-нибудь анклаве одиночек. Там все живут по одному.
– Однажды утром он проснулся и оказалось, что его больше нет.
– Мида! – Мойра села в постели, яйцо ее стало серым. – Возьми меня за руку! – Она протянула руку, и я уловила феромоны ее мыслей.
Вместо того чтобы раскрыться перед ней, я покинула комнату, покинула дом, уйдя в мокрую ночь.
В домике горел свет. Я долго стояла, спрашивая себя, что, интересно, я тут делаю? Конечно, мы проводим время врозь, но только не в подобных ситуациях: вне дома, когда нельзя мгновенно связаться друг с другом. Я оказалась в нескольких милях от остальной себя. Тем не менее Малькольм Лито находился еще дальше.
У меня возникло такое ощущение, будто я утратила половину своих знаний. А еще мне казалось, будто все мои мысли искажены. Зато все, что я чувствовала и думала, было моей собственностью.
Точно так же, как его не было и у Малькольма. У одиночек и так все решения единодушны. С этой мыслью я постучала в дверь.
Он появился на пороге в одних шортах. По моему телу пробежала дрожь, которую пришлось бы скрывать, окажись рядом моя стайка.
– А где твой выводок?
– Дома.
– Там ему и место. – Он повернулся, оставив дверь широко открытой. – Заходи.
На столе лежала небольшая металлическая коробочка. Он уселся прямо перед ней. И тут я впервые заметила на его затылке, там где заканчивалась прическа, небольшой кружок с серебряной каймой.
– Это интерфейсная коробка. Теперь такие вне закона! – Когда случился Исход, большая часть технологий, связанных с интерфейсом, основой существования Общины, оказалась под запретом.
– Да. Но запретов против них больше нет. Десять лет назад Сверхправительство отменило их, но никто этого не заметил. Моему адвокату удалось отыскать новый закон и переслать мне на орбиту. – Он выдернул из головы проводок и швырнул к коробочке. – Все это теперь бесполезно.
– Разве у тебя нет доступа к Кольцу?
– Есть, конечно, но это все равно что пытаться переплыть океан в одиночку. – Он искоса посмотрел на меня долгим взглядом. – А знаешь, я мог бы и тебе сделать такой же. Мог бы создать тебе интерфейс.
Я поежилась.
– Нет! – не раздумывая отрезала я. – Мне…
Он улыбнулся, наверное, впервые за все то время, что мы с ним общались. Улыбка совершенно
