показывать виду, что мы заинтересованы этой историей. Ты не звонила Артуру, не говорила, что хотела бы напроситься к ним на семейный ужин?
– Пока что нет, – она присела на диван, – никак не могу придумать что-нибудь вменяемое. Боже, кажется у меня несварение желудка от этих дрянных пельменей, – она согнулась пополам и рухнула на диван. – Из чего же делают этот жуткий фарш? Молчи Сена, молчи, на самом деле я не хочу этого знать!
Через пару часов приехал Юра. Выглядел он так, будто не спал неделю – осунувшийся, с черными кругами под тусклыми глазами, подбородок весь в щетине, неприглядное, в общем, зрелище, но ему было простительно, он тяжело переживал утрату. Мы проводили его на кухню и поставили чайник. Конечно, хорошо бы было налить ему чего-нибудь покрепче чаю, но у меня ничего не оказалось.
– Юра, – я присела за стол напротив, Тая примостилась на подоконнике, – Света не рассказывала тебе о своем друге Артуре?
– Артуре? – он смотрел на свои скрещенные руки. – Что-то не припомню.
– Это внук ее покровителя.
Он задумался, потом отрицательно качнул головой.
– Неужели совсем ничего не говорила? – спросила Тая. – Например, что собирается замуж за него?
После длительных раздумий, он снова покачал головой.
– Она не делилась со мной подробностями своей личной жизни, я даже не знал, с кем она встречалась и встречалась ли вообще.
– А ты? – не выдержала я. – Ты не пытался стать ей кем-то больше, чем просто друг?
– Я? А что я, я просто всегда был рядом, она была очень одинока и нуждалась в ком-нибудь.
– В таких случаях обычно собаку покупают, – заметила Тая.
Юра промолчал, взгляд его совсем потух, и мы решили не топтаться лишний раз по больным мозолям.
– Давайте обсудим вопрос похорон, – вздохнула Таиска. – Как все это хоть делается? Слава богу, нам еще никого не доводилось хоронить.
– Я сам займусь кремацией, потом останется получить урну с прахом и выбрать кладбище.
– А разве не хоронят там где кремируют?
– Боюсь, нам не хватит денег захоронить урну на московском кладбище. На похороны моего дяди семья потратила полторы тысячи долларов и то все проводилось по самым низким тарифам, мы даже не смогли поместить прах в землю – не хватило денег, пришлось замуровать урну в открытом колумбарии.
– Колумбарий это что такое? – поинтересовалась подруга.
– Это такая бетонная стена со множеством ячеек, куда ставят урны. Потом отверстие замуровывается плитой с фотографией усопшего, датой рождения и смерти.
– Да, полторы штуки это, конечно, нам не по силам, – сказала Тая. – И жить в Москве дорого, и умирать, значит, не стоит, а если уж помер, рассчитывай на общую могилу или будешь стоять в урне где-нибудь на балконе у бедного родственника. Хотя, пепел ведь можно и развеять.
– Обычно на это требуется желание умершего, – заметила я.
Честно признаться, мне не улыбалось счастье разбрасывать чужой прах по столице, лучше уж похоронить по-человечески.
– Ничего страшного, найдем выход, – сказала Тая, – обзвоним подмосковные кладбища, не везде же грабительские цены. Вообще это, конечно, кошмар, у людей горе, а они должны еще торговаться, да искать, где могилы подешевле, мрак.
Я лично была рада, что нам не придется участвовать в кремации, меня это пугало. Я гражданка нервная, впечатлительная, мне совсем немного требуется для ночных кошмаров.
– Тай, твой мобильный надрывается.
– Да? – прислушалась она.
И вправду, из прихожей раздавалось пронзительное пиликанье. Подруга поспешно спрыгнула с подоконника и вышла из кухни.
– Да, Артур, привет, – раздался ее голос. – Все в порядке. Да, я у Сены.
Она пришла к нам и снова присела на подоконник.
– Слушай, такая погода стоит отличная, может, выберемся как-нибудь на природу, шашлыки пожарим?
Пока он что-то ей отвечал, Тая смотрела куда-то в потолок с крайне кислым выражением лица. Да, характер у нее тяжелый, у потенциального супруга должно быть железобетонное терпение, чтобы ужиться с такой клюквой. Навряд ли у холеного Артурчика такое терпение имелось. Одно дело ездить по ресторанам и видеться по три часа в неделю, а другое дело лицезреть это сокровище триста шестьдесят пять дней в году. Если уж мне порой хочется взять подушку и придушить ее во сне, можно представить, какие мысли могут придти на ум счастливому молодожену.
– Да, погода отменная, – продолжала Тая, – отчего бы не собраться всем вместе?
Трубка что-то оживленно забулькала в ответ. Мы молча ожидали, пока они наговорятся. Минут через пять начали прощаться, и Тая нажала на отбой.
– Ну? Что?
– В субботу у жены его брата день рождения, они едут на дачу отмечать это дело, он предложил нам присоединиться. Прямо как по заказу.
– А сегодня какой день недели?
– Среда, – подсказал Юрий.
– Отлично. Хорошо бы до субботы управиться с похоронами.
– Да, – кивнула Тая, – еще не хватало, чтобы эти два мероприятия наложились, с утра хороним, вечером празднуем.
Уходить Юра никак не хотел. Я понимала, что ему с нами гораздо легче, но вид убитого горем молодого человека, его тяжелые вздохи и невнятное бормотание действовали на нас с Таюхой весьма угнетающе и деморализующее. А нам нужным были силы на дальнейшую борьбу. Но как выставить его за порог, я не знала, это нужно было сделать с каким-то невероятным тактом, на который мы с подругой не были способны, по крайней мере, в данную минуту. Тая тоже маялась, отсиживая попу на узком неудобном подоконнике – сесть на моей «громадной» кухне больше некуда было, ее территории хватало аккурат на небольшой пластиковый столик и пару табуреток. И все. Не вставая с места можно без проблем дотянуться до холодильника или газовой плиты. Итак, на моей крошечной кухоньке царила атмосфера погребальной тоски, Юрий сидел неподвижно, как придорожный камень и пристально изучал заварку в своей пустой чашке. Еще чаю я не предлагала, из-за боязни, что он останется ночевать. Время от времени Таискино лицо искажала напряженная гримаса – она едва сдерживала зевоту, да и время, честно сказать уже было поздним. В комнате очень кстати зазвонил телефон, и я бросилась на зов, ломая ноги. Кто бы это ни был – звонок отличный повод сказать, что нас срочно вызывают на работу (к постели умирающего друга, на срочное детективное задание, на космодром Байконур).
– Да?
Это оказался Горбачев.
– Сена, когда же вы ко мне с Таюшей доберетесь? – поинтересовался детектив.
– Даже и не знаю, – честно призналась я. – Столько всего навалилось. А что там за дело, которое вы хотели нам поручить?
– Я отдал его уже, дальше нельзя было тянуть. А Тая еще не нашла работу?
– Нет пока.
– Может, она все-таки пойдет к нам в агентство?
– Это мы с ней обсудим, – я присела на подлокотник кресла. – Михаил Сергеевич, а помните в ваш день рождения в «Фараон» заглядывал молодой человек, он еще утверждал, что его знакомую доводят до самоубийства?
– Певицу, если не ошибаюсь?
– Именно. Так вот, она на самом деле покончила с собой, ее довели.
– Да? – удивился Горбачев. – Кто бы мог подумать. Интересно, кому же это могло понадобиться?
– Сама удивляюсь. Всякое разное уже передумала. Вот вы как думаете, не могло это быть печальным
