– Добрый вечер, Евгений Юрьевич.
– Здравствуйте, – удивился Сидорин, – кто со мной говорит?
– Это эксперт, который помогает вашему издательству.
– Господин Дронго, – обрадовался Сидорин, – как я рад вас слышать. Когда мои соседи по городской квартире узнали, что я знаком с вами, они были просто в восторге. Честное слово. Я вас обязательно должен познакомить.
– Мне нужно с вами переговорить.
– Я уже все знаю. Завтра утром я приеду в издательство. Мне уже передали.
– Нет, вы меня не поняли. Завтра само собой. Но мне нужно увидеться с вами именно сейчас.
– Сейчас? – удивился Сидорин. – Но сейчас уже поздно. Восьмой час вечера, и у меня сегодня вечером важная встреча.
– Я на машине и могу подъехать, куда вы скажете, – предложил Дронго.
– Не знаю, не знаю. В половине девятого я должен быть в ресторане «Пушкин», туда приедет французская делегация.
– В таком случае давайте увидимся прямо там. Я закажу столик, и мы побеседуем…
– Нет, – возразил Сидорин, – это не совсем удобно. Не обижайтесь, пожалуйста, но вы должны меня понять. Приедут французские поэты и писатели, а я сижу с детективом, который интересуется кражей рукописей в нашем издательстве. Вы представляете, что могут подумать про нас европейцы?
– Хорошо, – согласился Дронго, – я подъеду к ресторану на Тверском бульваре, и мы встретимся с вами в моей машине. Там мы можем спокойно поговорить, и нас никто не увидит.
– Давайте не там, – предложил Сидорин, – встретимся на противоположной стороне, у Литературного института. Подъезжайте прямо туда к восьми часам вечера. И мы с вами побеседуем. А я потом пешком дойду до ресторана.
– Договорились. Спасибо. – Он взглянул на водителя. – На Тверской бульвар, – попросил Дронго и только затем набрал второй номер.
Воеводов долго не отвечал. Наконец раздался его недовольный голос:
– Слушаю вас.
– Извините, что я вас беспокою, – начал Дронго, – это говорит ваш эксперт.
– Можете не беспокоиться. Мы подпишем с вами договор и перечислим вам все деньги, – сразу ответил Воеводов.
– Я не беспокоюсь, – ответил Дронго, – когда дело в таких надежных руках, как у вас.
– Спасибо, – ответил польщенный Воеводов. Он говорил с характерной интонацией, словно прожевывая иногда слова.
– Мне нужно с вами срочно увидеться по очень важному делу.
– Я не смогу, – сразу ответил Воеводов, – я сейчас за городом и приеду в Переделкино только к одиннадцати вечера. Мы в гостях у наших друзей, в другой стороне Московской области. А почему такая срочность? Завтра мы с вами встречаемся, мне звонил Оленев.
– У меня нет времени, – объяснил Дронго, – и поэтому я хочу уточнить у вас одно обстоятельство.
– Давайте, – согласился Воеводов, – что у вас за срочное дело?
– Несколько лет назад рядом с вашим домом произошло убийство. У вас тогда были неприятности, вы не смогли выехать в зарубежную командировку. Алло, вы меня слышите…
– Слышу, – глухим голосом ответил Воеводов, – только вас неправильно проинформировали. Никаких неприятностей у меня не было. Я действительно случайно оказался свидетелем смерти молодой девушки. И меня попросили в прокуратуре никуда не уезжать. Пришлось остаться в Москве. Потом мне прислали письмо с извинениями и благодарностью за мою помощь. И я сам настоял, чтобы это письмо отправили в мое личное дело. Чтобы ни у кого и никогда не было ко мне подобных вопросов. Я уже давно член Союза писателей, хотя и занимаюсь финансовыми вопросами…
– Не обижайтесь, – попросил Дронго, – я должен был все проверить.
– Я вас понимаю. В таком случае почитайте их письмо. Оно есть в моем личном деле.
– Не сомневаюсь, что вы им помогли. А убийцу так и не нашли?
– Тогда не нашли. На самом деле это было не совсем убийство. Вернее, он не хотел ее убивать. Это было обычное хулиганство, я возвращался домой и увидел, как молодой человек пристает к девушке. Она явно не хотела с ним разговаривать. И в какой-то момент громко на него крикнула. Он испугался, повернулся, увидел меня и еще больше испугался. Потом толкнул ее и побежал. Не очень сильно толкнул, но в этот момент из-за поворота выехали «Жигули». Все получилось случайно и так глупо. Машина ударила девушку, которая упала буквально под колеса. Я все рассказал сотрудникам прокуратуры. Убийцу потом долго искали, хотя какой он на самом деле был убийца? Несчастный парень. Он ведь не думал, что все так страшно закончится.
– И не нашли?
– Тогда нет. А потом он пришел сам. Через три месяца. Совесть его замучила. В наши дни еще встречаются такие парни, совестливые. А прокуратура мне письмо прислала с благодарностью. Я ведь видел, что он не хотел ее убивать, просто испугался и толкнул, когда убегал. Можете представить его состояние. И тогда благодаря моим показаниям ему дали только два года, да и потом он попал под амнистию. А могли дать десять или пятнадцать, обвинив его в преднамеренном убийстве. И водителя тоже освободили. В ГАИ просчитали, что он никак не мог затормозить и не был виноват в этом наезде. Вы меня понимаете?
– Понимаю, конечно. Вы благородный человек, если тогда отложили свою поездку, чтобы дать показания в прокуратуре.
– Я только выполнял свой долг, – заметил Воеводов, – и ничего особенного не сделал. А в Словению я поехал на следующий год.
– Извините, что я вас побеспокоил. Спасибо, что уделили мне столько времени. – Дронго убрал аппарат. Кажется, Воеводова можно смело исключать из числа подозреваемых.
Несмотря на то что они находились почти в центре города, доехать до Тверского вовремя не смогли. Они подъехали к условному месту, опоздав на восемь минут. Сидорин уже нетерпеливо смотрел на часы. Увидев подъезжавшую машину, он шагнул к ним.
– Вы опоздали, – недовольно заметил он, усаживаясь в салон автомобиля, – и у вас осталось не больше двадцати минут.
– Извините, – улыбнулся Дронго, – вы же знаете, какие сейчас пробки в центре города. Особенно после шести. Надеюсь, мы закончим быстрее чем за двадцать минут. У меня к вам несколько вопросов.
– Неужели они такие важные, что нельзя было подождать до завтрашнего утра? – поинтересовался Сидорин.
– Если бы можно было подождать, я не стал бы вас беспокоить, – признался Дронго. – Вы напрасно полагаете, что мне ужасно хотелось испортить вам настроение перед важной встречей с французами.
– И вы еще иронизируете, – усмехнулся Евгений Юрьевич. – Что у вас? К чему такая спешка?
– Вы работали ректором в этом Литературном институте, – показал Дронго на здание.
– Да, я там работал. Неужели вы решили встретиться со мной только для того, чтобы уточнить этот факт из моей биографии?
– Не только. Я хотел спросить о другом. Вы помните, как в вашу бытность ректором осудили двоих ваших студентов за изнасилование?
– У нас было несколько подобных случаев, – нахмурился Сидорин, – иногда студенты допускали некоторые вольности. Был случай, когда хотели посадить двоих студентов, еще до моего ректорства. Тогда вмешался один очень уважаемый народный поэт. Он позвонил прокурору и прямо спросил, как можно за одну дрянь сажать сразу двоих талантливых парней.
– А почему дрянь?
– Она пришла и оставалась в их общежитии. Три ночи. А потом обвинила двоих парней в изнасиловании. И тогда только вмешательство народного поэта спасло парней.
– А в случае с Зароковым и Маниевым никого спасти не удалось?
– Откуда вы знаете эти фамилии?
– Вы выступали свидетелем, еще когда были ректором. И хотели помочь одному из них.
