Утром князь, как обычно, отправился на охоту. Смотреть, как сокол бьет уток, Игорю Святославичу наскучило, поэтому натравили на коршуна. Две хищные птицы схлестнулись высоко в небе так, что с обеих перья полетели десятками. Коршун хоть и был помельче сокола, но матерый и смелый, сдаваться не собирался. Птицы улетали все дальше, и вскоре уже бились над противоположным берегом Дона. Князь Игорь и его стража скакали за птицами до берега Дона. Переправляться половцы не захотели, побоялись, и князю не позволили. Бьющиеся птицы скрылись из виду. Одолел ли сокол коршуна – князь так и не узнал, потому что птица не вернулась, хотя ее прождали до захода солнца.
– Не сносить нам головы за сокола, – сказал князь конюшему, когда они возвращались к стойбищу.
– Половцы виноваты, – возразил конюший. – Это они не разрешили переправиться на тот берег.
– Кто бы ни был виноват, а спросят с меня: на то я и князь, – произнес Игорь Святославич.
В юрте их ждал остывший обед. Обычно рабыня Янка долго бурчала, если князь опаздывал к столу, но на этот раз обслуживала молча. Только в конце обеда она рассказала князю Игорю:
– Гзак возвращается из похода. Злой. Не повезло ему под Путивлем. Обещает казнить всех князей.
– Откуда ты знаешь? – спросил князь.
– Земля слухами полнится, – ответила рабыня.
– А где твой сын?
– Лошадей пасет.
Князь Игорь решил, что это третий знак, после прихода жены и потери сокола. Бог любит троицу и не любит тех, кто не понимает его знаки. Князь понял их. Насколько медленно он принимал решение, настолько быстро действовал. Когда Янка вышла из юрты, Игорь Святославич приказал конюшему:
– Скажи Овлуру, пусть с тремя лошадьми переправиться на тот берег и ждет нас всю ночь.
– С тремя подозрительно будет, – заметил конюший. – Пусть лучше с двумя переправляется.
– Если останешься, тебя казнят из-за меня, – предупредил князь Игорь.
– Чему бывать, того не миновать, – сказал конюший и вышел из юрты.
Ночью охранявшие князя половцы пили кумыс, пели заунывные песни и плясали вокруг костра. Игорь Святославич сказался уставшим и лег спать раньше обычного. Он лежал в юрте, слушал ненавистные половецкие песни и молился. Не со страху, а чтобы заполнить томительное ожидание. Вернулся конюший и сообщил:
– Олувр ждет.
Князь надел на грудь иконку, перекрестился и произнес:
– Господи сердцеведче, спаси меня недостойного!
Вместе с конюшим они подняли заднюю стенку, и князь Игорь выполз из юрты. Где ползком, где пригнувшись, он незаметно выбрался за пределы стойбища, на берег Дона. На песчаной косе он разделся, привязал вещи и оружие к примеченному заранее бревнышку, вынесенному сюда во время половодья. Вода в реке была холодная, бодрящая. Она сразу как бы вымыла из князя страх. Плавал он хорошо, с малых лет, и чувствовал себя в воде даже увереннее, чем на земле. На противоположном берегу князь быстро оделся и трижды крякнул по-утиному.
Овлур в ответ свистнул по-сусличьи. Князь пошел на свист и вскоре увидел двух оседланных лошадей. У обеих к седлам были приторочены сумы с едой и водой, а на той, что была приготовлена для князя, еще и меч, лук и два колчана со стрелами. Князь опоясался мечом, вскочил на коня. Игорь Святославич и Овлур перекрестились, оглянувшись на половецкое стойбище.
– Ну, с богом! – произнес напутствие князь.
Они сперва поехали медленно, чтобы стук копыт, слышимый в степи на большом расстоянии, не привлек внимание половцев. Только когда не слышны стали песни пьяных степняков, князь Игорь и Овлур поскакали быстрее. Направление они держали на север, чуть в сторону от прямой дороги домой.
– Так короче путь до Русской земли, – решил Игорь Святославич. – К тому же, погоня в первую очередь будет искать нас в том направление, да и можем там встретиться с возвращающейся ратью хана Гзака.
До полудня они скакали хоть и быстро, но делали остановки, чтобы не загнать лошадей. После полудня, поднявшись на вершину холма, они заметили вдалеке погоню. Каждый половец скакал на двух конях попеременно, быстро догоняли беглецов.
– Господи, не оставь рабов твоих на погибель! – взмолился князь и подстегнул своего коня.
Этот конь и упал первым: тяжеловат был князь. Еще немного они проскакали на коне Овлура. Тот сумел вывезти их на вершину очередного холма и спуститься с него в широкую балку, посередине которой силы оставили его.
– Ну, всё, отбегались, – ложась на землю рядом с загнанным конем, огорченно произнес князь.
Овлур перерезал ножом горло коню, чтобы быстрее отмучился. Он отвязал от седла суму с продуктами. Потом понял, что еда ему больше не пригодится, и швырнул на землю.
Игорь Святославич с тоской смотрел в чистое голубое небо. В голой степи спрятаться негде, и от всадников не убежишь. Его не пугала предстоящая смерть. К горлу подступала тошнота, когда представлял, через какие унижения придется пройти перед смертью. Их надо будет выдержать с честью, чтобы не опозориться перед половцами в третий раз. Может быть, из-за того, что в висках гулко стучала кровь, князь Игорь не сразу понял донесшийся дробный стук.
– Дятел? – не поверив своим ушам, спросил он.
– Да, – подтвердил Овлур.
– Значит, там деревья, а они растут только на берегу реки! – радостно произнес князь.
– Ну и что? – сказал Овлур, который, как и все половцы, недолюбливал реки и не понимал, как в них можно спрятаться.
– Побежали! – приказал князь.
Они поднялись на вершину холма. Погони не было видно, наверное, находилась между холмами. Князь Игорь и Овлур спустились в следующую балку, побежали по ней в ту сторону, откуда слушался стук дятла. Балка плавно поворачивала и выходила к правому, высокому берегу Северского Донца. На этом берегу росло несколько тополей и верб, среди которых не спрячешься. Зато вдоль левого, низкого берега росли широкой полосой камыш и рогоза. Князь Игорь и Овлур набрали толстых сухих веток, скрепили их зелеными ветками вербы и привязали к ним оружие и продукты.
– Плыви один, князь, – сказал Овлур, который не умел плавать. – Все равно я до того берега не дотяну.
– Дотянем, – уверенно произнес князь. – Будешь держаться за мои плечи и бултыхать ногами, чтобы не цеплялся ими за мои. Только за шею не хватайся, иначе оба утонем.
Они зашли в воду. Широкая прибережная полоса, затапливая во время разливов реки, была белесого цвета, из-за мела, который Донец вымывал из меловых скал, мимо которых протекал. Игорь Святославич отметил, что на белесой полосе остались их отчетливые следы. плыл и толкал перед собой плотик из веток, к которому было прикреплено оружие и припасы. Князь и Овлур зашли в воду. Игорь Святославич поплыл, медленно и без резких движений, а Овлур забултыхал ногами что есть силы, судорожно держась за его плечи. Река в этом месте была широкая и течение не быстрое. До противоположного берега добрались без потерь, хотя течение сильно снесло их. Даже когда князь встал в воде на ноги, Овлур не сразу отпустил его плечи, потому что боялся разжать руки.
– Хочешь, чтобы я и по земле носил тебя на закорках?! – шутливо произнес князь Игорь.
Овлур с трудом разжал пальцы и стремительно побежал к берегу.
– Ты куда?! – остановил его князь. – На берегу они нас сразу схватят. До вечера будем сидеть в камышах.
Князь Игорь выбрал в камышах место, где ему было по шею, срезал ножом две камышовых стебля, вырезал в верхней их части отверстия и прочистил внутри ствол, чтобы воздух доходил до нижней части. Только Игорь Святославович показал Овлуру старый способ русичей прятаться под водой с помощью камышового стебля, как неподалеку тревожно закрякал гоголь.
– Без моего разрешения не выныривай, – предупредил князь. – Если будет совсем невмоготу, медленно поднимай над водой только нос и рот и сразу погружайся снова.
Половцы нашли на правом берегу следы беглецов и разбились на четыре отряда. Один поскакал по правому берегу вверх по течению, второй – вниз, а третий и четвертый переправились на левый берег и тоже разошлись верх по течению и вниз. Первые два отряда исследовали свой берег быстро, поскольку
