красивую девушку с манящим взглядом; со стоическим спокойствием они старательно устраняли недостатки в санитарии - мыли, чистили, посыпали хлоркой, слушали лекции на тему кишечных заболеваний и остались равнодушными, даже когда она выбрала самого симпатичного и проделывала с ним всяческие манипуляции, демонстрируя, как следует оказывать первую помощь, в том числе делать искусственное дыхание и массаж сердца. Мало того, он потом вскочил и брезгливо вытер губы гигиенической салфеткой!
Позже Оксана поняла свою ошибку и направилась туда, где потенциальные женихи не работают, а отдыхают, - в Ялту. И тут обнаружилось, что мужчин интересуют юные девушки, причем прямо пропорционально возрасту, а такие, как она, зрелые, за которыми нужно долго ухаживать, добиваться и завоевывать, которые жаждут, чтоб им вскружили голову, считаются капризными старухами без каких-либо перспектив. Все-таки один охотник нашелся и вроде бы даже приударил за Оксаной - по крайней мере, пару раз букеты приносил, в ресторан водил несколько вечеров. И сам вроде бы ничего, внимательный, а какие слова на ухо щебетал, дескать, разум теряю, реальности не воспринимаю, земля из-под ног уплывает, - сердце в общем-то чуть подтаяло! Пусть не красавец, не бравый молодец, но вид решительный, взгляд пронзительный: на безрыбье и этот бы на уху сошел, если бы в самый решающий миг она не вспомнила своего Юрка.
Почудилось, явился к ней воочию и пальцем погрозил:
«Не шали! Все вижу! А теперь посмотри, на кого променять меня вздумала».
Оксана в тот же миг очнулась, глянула на избранника и в ужас пришла: лысый, косоротый, брюхо из штанов вываливается, а на лице улыбка блудливая. Сразу же видно, совратит, попользуется девичьим доверием и покинет…
И сказала ему по простоте душевной:
- Жених у меня есть, верна ему много лет. Развлекать и ублажать можешь, но к телу прикасаться не смей.
Тот мгновенно и реальность окончательно утратил, и опору под собой потерял - оттого, должно быть, его ветром и
сдуло.
Потом еще одно увлечение было - молодой специалист, пришедший на «скорую» после ординатуры. Лет на семь моложе, но не мальчик - муж, взрослый не по годам, серьезный и в чувствах сдержанный. Этот много слов не говорил, а сразу начал дорогие вещички преподносить: перстенек, сережки, броши, цепочки - все золотое, с камушками, а это к чему-то обязывает. Смущало, что подарки не новые, не из ювелирного магазина, да он намекал, дескать, наследство досталось богатое. А в глубинку приехал из романтических побуждений, ибо с давних пор мечтал стать воспетым в литературе земским врачом. И ухаживал красиво, как в кино, любил сюрпризы делать, цветы домой присылать, дня не проходило без знаков внимания. Не то чтобы уж сильно, но закружилась голова, когда он замуж предложил, причем, чтоб официально, с регистрацией и венчанием. Уже кольца обручальные купил и даже в доказательство своей пылкой любви хотел ее фамилию взять, мол, его не совсем благозвучная - Гузка.
И опять Юрко ей привиделся.
«Не верь, обманет! - предупредил. - Потом сама себе не простишь! А я приеду, строго спрошу!»
Пожалуй, не удержалась бы и голоса его не послушала, но кавалер вдруг раз, и пропал на несколько дней. Потом милиция приехала, предложили добровольно сдать все подарки в качестве вещественных доказательств: оказалось, ухажер в харьковской «скорой» прежде работал, фельдшером, и когда ездил по вызовам, чистил квартиры в паре с медсестрой, своей сожительницей. Ее с поличным прихватили, и она, спасая своего возлюбленного, все кражи на себя взяла. Он выкрутился, прошел свидетелем и потом уехал в Братково, чтоб про врачующего вора подзабыли.
Так что Мыкола Волков, который норовил всего лишь по-обнимать, потискать да пооблизываться, и даже прапорщик Чернобай со своей юношеской гиперсексуальностью были честнее, чем другие.
Оксана уже подъезжала к Братково, когда сзади замелькали фары. Ей подумалось, неужели это настойчивый американец, и даже весело стало, поскольку его пошлые, змейские речи все еще были на слуху и слегка будоражили душу. Но нет, оказалось, Мыкола - обогнал, остановился и бежит навстречу, словно машину обнять хочет. Она притормозила, а Волков с ходу на пассажирское сиденье плюхнулся и руку схватил:
- Ну вот, краса моя ненаглядная, наш час настал! Предлагаю тебе руку и сердце! Выходи за меня! Я свободный мужчина!
Она предчувствовала, что это когда-нибудь случится с Волковым. И с Чернобаем должно было случиться - слишком уж долго манежила этих хлопцев…
- Ты, может, и свободен, Мыкола, - сказала Оксана и по щеке его погладила, - да мое сердце занято. Знаешь ведь, я до сих пор Юрко люблю.
- Это твои отговорки! - Волков проявлял крайнюю, не знакомую прежде решительность. - Не любишь ты его. И не вешай мне лапши! Поехали к твоему отцу. Я с ним договорился.
- Договорился? - изумилась она.
- Как полагается по старому обычаю. Посвататься, чтоб все серьезно!
- И тату согласие дал?
- Слово дал!
- Это он поспешил! - засмеялась Оксана и отняла руку. - Ты бы хоть поухаживал за мной, для порядка. Подарков бы каких-нибудь надарил, букетик…
- А я тебе все сразу подарю. Все, что есть. И себя самого!
- О, это очень дорогой подарок для меня. Не приму!
- Почему?
- Не нужен ты мне, Мыкола. Особенно после Тамарки. Чтобы я, после нее? Никогда!
Он глянул исподлобья, незнакомо и жестко, по-волчьи.
- Ты не оставляешь мне выбора, - внезапно выдернул ключи из замка зажигания. - Силой возьму. Здесь и сейчас. Ты доигралась, девочка.
Эти слова у него были чужими, наверняка где-то услышанными и взятыми на вооружение. Оксана в тот миг подумала, что с ней так и надо - резко, решительно и силой. Тогда, может быть, вылетит блажь из головы…
Но достала монтажку из кармана дверцы:
- А тебе уже приходилось? Насиловать беззащитных девушек?
Показалось, он щелкнул зубами и отвернулся. Оксана решила не дразнить его - на всякий случай:
- Остынь, Мыкола. Ты же знаешь, я Юрко люблю.
- Ну да, твой Юрко лучше всех! - как-то по-ребячьи огрызнулся тот.
- Он не лучше, он хуже всех! Он, подлый, измучил меня. Который год томлюсь, как в тюрьме! Найди еще такую дуру, чтоб столько ждала!
- Брось его! Забудь! И выходи за меня!
Она положила голову на руль, спрятала лицо за рассыпавшимися волосами.
- Брошу! - проговорила клятвенно. - Но сначала дождусь. Я ему устрою! Я ему отомщу за свою юность!
***
Утром бабка Сова проспала до девяти - пока со сватом провозилась, пока его домой с Оксаной отправила, да на дедовой половине прибралась, и только в четвертом часу спать легла. Тут же подскочила и сразу побежала в козлятник. Коза привыкла к ранней дойке и теперь орала на всю округу.
Но едва присела возле нее и взялась за соски, как почуяла - кто-то шелохнулся за спиной. Бывало, козел из ревности ее бодал, и хоть получал не раз по рогам, все равно иногда ткнет лбом в спину, а сам наутек.
- Вот только попробуй! - пригрозила она, не оборачиваясь.
И вдруг услышала гортанный, чудной голос:
- Ыррын баба… Сулум алкум, ыррын баба.
Глаза скосила, и подойник выпал из рук - леший! В ясли козлятника забрался и сидит, глазами морг, морг…
