- Батюшки! - охнула. - И говорить умеет…
- Тундара як, кубатыныны ойху! Ай -яй-яй…
Сова подойник подняла и к стенке, за козла на всякий случай встала.
- Знаешь что? Ты иди-ка отседова! Нечего по чужим козлятникам прятаться!
- Баба Игылыз! - заблеял незваный гость и сделал попытку вылезти из яслей.
- Не знаю, кто ты - мудант или леший… - строже проговорила она. - Добром прошу, иди! Я женщина одинокая, защитить некому…
И глазами вилы поискала. А чудище это привстало и говорит:
- Дыд Кур, баба Сава!
- Чего-чего?
- Саха-Якутия! Юрко!
- При чем здесь Якутия? - На миг она растерялась. -
И Юрко?
- Юрюнг манна!.. Тундара жил. Саха - Якутия! Тунда-ра олень курдунг! Юрко!
- Верно, мой внук Юрко в Якутии. За алмазами поехал…
- Юрко! Юрко! Алмас хотун. Пурга - у-у-у! Олень анабар як! И кириккитте, на куй! Тыала хотун! Батур тыала хотун!
Она заподозрила неладное, но виду не показала.
- Ты покуда посиди здесь, - подвинулась к двери, - отдохни… А я скоро!
Выскочила на улицу, козлятник - на навесной замок. Сама же метнулась в одну сторону, в другую: что делать? Кого позвать? Дед Куров, было слышно, прошел к себе по своим подземным ходам и, верно, горилки тяпнул с устатку да спать завалился. На то, что дверей в перегородке нет, а только ковер, взлохмаченный взрывом, едва проем прикрывает, конечно, внимания не обратил. И то, что два воза грязи и мусора вывезла, посуду перемыла, тряпье перестирала, - не заметил. А когда замечал-то? Так бы уже шум поднял, что государственная граница нарушена…
Бабка Сова тихонько к нему заглянула - спит мертвым сном, даже шапчонку не снял и, хоть сапоги скинул, портянок не размотал. И входную дверь нараспашку оставил - заходи, тащи, что хочешь! Конечно, понять можно: в последнее время дед спал часа по два за ночь, не больше, и, должно быть, сильно уставал от всяческих напастей и злоключений. Но что тут поделать, будить надо, помочь больше некому. Она осторожно на дедову половину зашла, дверь прикрыла и за печку.
- Степан Макарыч! - окликнула громким шепотом, называя по имени-отчеству, чтоб сразу не разгневался. - Эй, проснись! Я ведь этого муданта споймала!
Дед по партизанской привычке еще вскакивал мгновенно и сразу хватался за наган:
- Где? Что? Кто?
- Это я, Степан, - ствол в сторону отвела. - Муданта, говорю, споймала! Лешего!
- Как поймала?
- В козлятнике заперла!
Куров головой потряс, проснулся окончательно:
- Теперь иди отпирай.
- Почто?
- Не мутант это. И не леший, - зевнул он. - Шаман якутский. Юрко прислал, духов гонять.
Сова у виска пальцем повертела:
- Ты что, совсем? Каких духов?
- Злых, нечисть всякую. Помнишь, в Якутии шаманов видели? Этот такой же, только пообносился, пока добирался… Я велел к нам прийти, как борьбу закончит.
- Зачем ты всяких шаманов в хату зовешь?
- Что ему, так на второй заставе и отираться? На него охоту объявили, американец приехал из НАТО, с ружьем…
- Подозрительный он! Я сразу узрела! И про Юрко трындит! - И вдруг села рядом, словно подрубленная, всхлипнула: - Ты с дедушкой-то этим толково разговаривал? Все ли понял?
- Да я уже шаманский язык освоил! - похвастался Куров. - А что?
- Сомнение меня взяло… Жив ли наш внучок? Может, шаман этот весть дурную принес, а мы не понимаем?
- Какую дурную?
- Мало ли какую… Все Юрко поминает, а поди разбери, что хочет сказать. Кстати, якуты на вас, хохлов, так похожи. Только глаза щурят…
- Не шали, Елизавета!
- Сердце у меня женское ноет… Не погиб ли Юрко в проклятой тундре? Дедушка-то все про тундру толкует! Я и подумала, не сгинул ли наш внучок? А то, поди, пал смертью в этой проклятой Якутии. Замерз на холодном севере!
- Да с чего ты взяла?!
А она внезапно сорвалась в бабий причет, чего от Совы раньше было не услышать - постарела, должно быть…
- Ты! Все ты говорил: построй хату свою, тогда и женись! Ты вот построил, а женился? Политик! Макаренко! Жениться надо, когда приспичит! А ты на север внука родного погнал ! А он там сгинул, горемычный! Дедушка-то, шаман, сказывал: кирикитте на куй…
Куров послушал тоскливый вой и встряхнулся:
- Правильно погнал! Пусть на мир посмотрит! А женится, так шиш что и увидит! Только одно у вас на уме: женись - и все! К юбке своей привязать норовите!
- Ох, чую, пропал хлопчик, - не унималась Сова. - На погибель свою поехал. Поди, в тундре и закопали! И моги-лочки не буде-ет…
- В тундре не закопаешь! - начал терять терпение дед. - Там вечная мерзлота, забыла, что ли?
- Знать, так бросили, волкам на поживу… А какой он пригоженький был, какой кудрявенький!
- Не вой! - рявкнул дед. - Иначе сейчас же границу на замок! И все, как было!
Бабка примолкла, концом платка промокнула сухие глаза и насупилась. А Куров помялся и сменил гнев на милость:
- Ну, будет сердиться-то… Поди отопри и скажи: гылыз, шаман, ойху кубатыныны.
- С чего это я так говорить стану?
- С того, что извиниться надо, - наставительно сказал он. - Нехорошо сделала. Юрко послал нам шамана с делом благородным, а мы его под замок. Это хохлам да американцам он мутант, а нам - человек. Видала, сколько у него глаз?
- Ну и что? - не сдавалась Сова. - Мало ли, бывает. Поросята вон тоже… А все равно свиньи…
- Третий глаз открывается, чтоб нечистую силу видеть!
- У тебя бы хоть раз открылся. Чуть ли не до утра нечисть у тебя тут выгребала. И хоть бы заметил…
- Да я заметил, - дед огляделся, - вон паутины в углах нету… Пойди отопри и в хату позови.
- Что же Юрко сам не приехал? Дедушку какого-то послал…
- Наш внук теперь высокого сана. Ему негоже являться туда, где злые духи. Шаман этот изгонит, освятит тут все, Юрко и пожалует.
- Он так и сказал? - Сова от изумления губы трубочкой вытянула, как в юности. - Да неужели?
- Явился, говорит, визит подготовить, - заверил дед. - На высшем уровне. Ты же знаешь Юрко: он просто так не может. Ему сразу все или ничего. Видно, вздумал на оленях в Братково въехать, так сказать, при полном параде.
- Хоть бы уж живой да здоровый вернулся, и ладно, - облегченно вздохнула бабка. - А то ведь Оксана к нему в Якутию собралась…
- Поди, сама уговорила?
- А что делать-то? Сват слово нарушить вздумал. Мы-коле, этому волчонку, Оксанку хочет отдать. Сговорились за нашей спиной.
- Мыколе? Крестнику?!
