– Прекрасно понимаете. Думаю, у вас есть другой его телефон.
Галкин залпом выпил коньяк.
– Нет у меня никакого телефона. Я ничего не знаю.
– Есть, – убежденно сказал Дронго, – но вы его нам не дадите. Потому что боитесь этого воскресшего мертвеца больше, чем всех вместе взятых прокуроров и следователей на свете. Я прав?
– Кажется, я знаю, кто вы такой, – сказал Галкин, плеснув себе еще коньяка и залпом выпив его. Он быстро пьянел.
– На Чиряеве висит долг в три миллиона долларов, – продолжал Дронго, – а он вместо того, чтобы его возвратить, приказал своим людям начать войну в городе. И об этом вы тоже знаете. Но войну вы могли начать только в одном случае: рассчитывая на поддержку воскресшего мертвеца.
Романенко слушал, не произнося ни единого слова. Знал по опыту, что лучше не мешать Дронго, который неизменно добивался успеха.
– Вы рассчитывали, что Чиряев либо останется в Берлине, либо его выдадут Москве, а вы приберете к рукам все его имущество. Но в этом случае вам пришлось бы платить все его долги, и, если вы решили поддержать Шпицына в его войне, значит, знали точно, что эти долги кто-то заплатит.
– У вас богатая фантазия, Дронго, – выдавил Галкин, – так, кажется, вас зовут?
– Совершенно верно, – кивнул Дронго, – спасибо, что узнали меня. Впрочем, и обо мне вам наверняка рассказал наш общий знакомый. Но вы просчитались. Начав войну, не учли, что на сцене появится группа Романенко и ваш покорный слуга и спутают вам карты.
– Не выйдет, – бросил Галкин, – ничего у вас не получится. Мы войны не хотим.
– И именно поэтому сожгли товар наркоторговцев, которым Чиряев тоже задолжал? Чтобы окончательно испортить его отношения с кредиторами? Чтобы он не смог сюда вернуться и вы прибрали бы к рукам всю его собственность?
– Ничего мне не нужно. Я обычный бизнесмен.
– С пятью судимостями, – с иронией присовокупил Дронго.
– Ну и что? – зло спросил Галкин. – Я давно завязал.
– А теперь послушайте меня, Шахматист. Вы ведь умеете просчитывать ходы, недаром получили такую кличку, – продолжал Дронго, бросив взгляд на Романенко и получив его молчаливое одобрение. – Кто-то придумал подлый трюк с Галиной Сиренко, свел ее с подлецом Хатылевым. Кто-то через бывшего сотрудника КГБ Арсения Попова передавал инструкции Хатылеву. Примерно так же использовали и Вейдеманиса.
– Не слышал такой фамилии.
– Охотно верю. Но именно он искал по всей Европе Труфилова.
– И этой фамилии не слышал.
– А вот в это позвольте не поверить. Наверняка слышали. Более того, вы знали, что именно он будет давать показания против Чиряева. Теперь дальше. Кто-то очень точно рассчитывал все мои действия. И не только мои, но и всей группы Романенко. Но самое интересное, когда ему нужно было что-то передать Жучковой, он не звонил ей, а писал записки, чтобы не узнала голоса, если когда-нибудь его слышала. Ясно одно: это был не Артемьев. Артемьева застрелили месяц назад.
– Зачем вы мне все это рассказываете? – спросил Галкин.
– Вы знаете, кто за всем этим стоит. Более того, именно он позвонил вам, сообщив о возможном убийстве Очеретина, и этим выдал себя. Такая мгновенная реакция только у одного человека. У того, на которого вы рассчитываете, чтобы занять место Чиряева. Это ваш главный козырь, Галкин. Если хотите, могу назвать его имя.
– Уходите, – вскочил на ноги Галкин, – убирайтесь! Я не хочу с вами разговаривать.
– Вам больше покойники по душе? – невозмутимо осведомился Дронго. – С полковником Кочиевским вы ведете беседы.
Ошеломленный, Романенко дернул рукой, сбросив на пол стакан. Галкин с ненавистью посмотрел на Дронго и прошипел:
– Жаль, вы не стали сегодня трупом. А ведь могли!
– Передайте ему, что я жив, – сказал Дронго, – но не буду настаивать на эксгумации его несуществующего трупа. И скажите, что я его все равно достану. До свидания.
Когда они сели в машину, Романенко сказал:
– Может, объясните, что происходит?
– Я с самого начала был убежден, что неизвестный аналитик кто-то из посвященных в детали всех этих событий. По почерку догадался. Во-первых, желание о себе заявить. Люди маленького роста страдают обычно «наполеоновским комплексом». А Кочиевский, можно сказать, коротышка. Во-вторых, он использует бывших сотрудников КГБ и МВД, не доверяя уголовной шпане. Это, если хотите, его фирменный знак. Жучкова вполне могла узнать его голос, видимо, в свое время он звонил Артемьеву. Поэтому он и пользовался модулятором, изменявшим голос, или же писал ей записки. Мгновенная реакция всегда была отличительной чертой Кочиевского. Ну и наконец сам факт его гибели. Ведь он не застрелился. Сгорел в собственной машине, что маловероятно для полковника военной разведки. Экспертиза показала, что он сначала застрелился, а потом сгорел.
Вспомните, Гарибян говорил, что отпечатки пальцев подделать невозможно. А там был сгоревший труп. Стал бы Кочиевский думать о своем трупе после того, как застрелился? Вряд ли. У полковника всегда была железная логика. Приятно иметь дело с достойным противником. Хотя сегодня он заставил меня дважды переодеваться. Он знал, где я живу, знал, в какой больнице Вейдеманис, и еще множество всяких деталей, известных лишь ему одному. Экспертиза установила, что он поджег машину и в этот момент застрелился. А я думаю, что он застрелил какого-то беднягу, подбросив труп в машину, и сжег ее, чтобы замести следы.
– Вы меня почти убедили, – сказал Романенко, – но, если это действительно Кочиевский, вам грозит нешуточная опасность.
– Нет. Пока нет. Галкин не рискнет звонить ему прямо сейчас. Подождет до утра, чтобы найти другой телефон. Наши разговоры о телефонных распечатках его явно смутили. Он найдет способ связаться завтра с «погибшим» полковником. Но если я прав, совершенно непонятно, почему Кочиевский все еще в Москве. Что ему нужно? Почему он так упорно поддерживает Чиряева? Почему свел Галину с Хатылевым и следит за расследованием дела? Почему не угомонится? Почему?
– И вы знаете ответы на все эти вопросы?
– Знаю. Деньги. Ради них он воскрес и готов буквально на все. Ему плевать на Чиряева. Он использует Галкина, играя на его честолюбии. Но главное для него – три миллиона долларов. Я понял, почему он стремится избавиться от меня. Я фактор страха. Он боится только меня. Однажды он проиграл мне, имитируя самоубийство. Теперь ему нужно меня убрать, чтобы без проблем завладеть деньгами. За три миллиона долларов он будет драться. Этим и объясняется его интерес к вашему расследованию и желание освободить Чиряева. Ради этого он и устранил Труфилова. Ему нужен живой и невредимый Чиряев, чтобы завладеть тремя миллионами долларов. Он собирается обмануть всех и знает, что только я могу ему помешать.
– Вы уже помешали, – сказал Романенко, – знаете, мне бы хотелось взять вас к нам на работу. Вы ведь юрист по профессии.
– Все не так просто, – усмехнулся Дронго, – вы же знаете, что это невозможно.
– Теперь я уверен в успешном завершении нашего расследования, – сказал Романенко.
– Пока не надели наручники на всех чиновников, связанных с Ахметовым, говорить об этом рано.
Москва. 13 мая
Этой ночью он остался в своей квартире совершенно один. Несмотря на его возражения, Романенко приказал оставить у дома охрану с офицерами ФСБ на всю ночь. В третьем часу, уже собираясь лечь, Дронго спустился вниз и увидел, что оба офицера мирно спят в машине. Он постучал в стекло.
– Что случилось? – спросил один из них, моментально проснувшись.
– Можете ехать домой, – сказал Дронго, – вам разрешено. Звонил Романенко.
– У нас свой начальник, – возразил, протирая глаза, второй офицер.
– Он тоже звонил, – отмахнулся Дронго, – уезжайте. Спасибо за все.
