трясется. Ты ведь знаешь, там, этажом ниже, находится гостевая – диванная, ну с этими бабами из черного мрамора…
– Знаю, что дальше.
– Именно оттуда и шли эти странные толкающие волны, из-за них моя кровать ходила ходуном. Я пошел посмотреть, в чем дело. Двери диванной были приоткрыты, и оттуда лился темно-оранжевый свет. – Палача всего передернуло. – И он был там…
– Ну? Что дальше?
– Он стоял ко мне спиной, от него и исходил оранжевый свет. Сначала я не понял, что Патриций делает, но потом разглядел. Одной руки у него не было, она, располосованная и окровавленная, лежала рядом, на диване, а в другой руке он держал собственную голову и разговаривал с ней на непонятном языке.
– Ты хочешь сказать, что он был без головы? – Дракула недоверчиво смотрел на Палача.
– Нет, голова у него была, но она вся дымилась.
– Ты хочешь сказать, что он был двухголовым?
– Нет, ты меня не так понял…
– Я тебя прекрасно понял. Ты какую-то новую дурманную траву попробовал, да?
– Дракула, это не шутки! Я тебе еще главного не сказал!
– Погоди, скорее всего, спросонок тебе померещилось. Надо пойти туда и все выяснить.
– Хорошо, если я тебе все до конца расскажу, ты подождешь до утра?
– Ну?
– Когда Патриций обернулся, я увидел, что у него нет лица, – выдохнул Палач.
– Как это нет?
– Он Человек-Без-Лица!
– Да ты в своем уме?! – задохнулся старый вампир. – Такие глупости говоришь! Не вздумай проболтаться кому-нибудь о своих бреднях!
– Это не бредни, Дракула, я действительно это видел, мне ничего не почудилось.
Несколько минут вампир молчал, обдумывая услышанное.
– Да-а-а, – наконец протянул он. – Ты уверен, что Патриций тебя не видел?
– Не видел.
– И ты не сомневаешься, что
Палач кивнул.
– Пожалуй, я действительно подожду до утра.
– Можно я у тебя останусь? А то мне как-то… не по себе.
– Да, конечно.
Наполнив вином бокалы, они сели в кресла у приоткрытого окна, слушали, как в Парке шевелится ветер и наблюдали за перемещением планет. Палач, отогревший ноги на толстом дракуловском ковре, наконец, успокоился. Он косился на бледное, задумчивое лицо вампира и молчал, видя, что Дракула глубоко погружен в свои мысли.
Войдя в старый кинотеатр, Алмон увидел сидевшую во втором ряду Анаис, и только потом обратил внимание на трупы. Анаис посмотрела на полуволка и закрыла глаза, будто не придала его появлению никакого значения. Переступая через тела, он подошел и присел рядом.
– Как вы себя чувствуете? – спросила девушка, не открывая глаз.
– Нормально.
– Голова не кружится?
– Есть немного.
– Это пройдет.
– Ты знаешь, что здесь можно заработать сильнейшее облучение?
– Уж только не нам с вами.
Она замолчала, думая о том, что мощный организм Алмона справился с восстановлением за пару часов, вместо нескольких суток.
– Удивительно, ваша Сила все-таки способна воскрешать, думал, она может только убивать.
– Чья это «наша»?
– Твоя и Патриция.
– А почему вы называете меня на «ты»?
– Могу и на «вы», если надо.
– Не надо. Пожалуйста, оставьте меня в покое, я очень устала. Отдохну немного и поедем во Дворец. Я никуда не убегу на этот раз, обещаю.
– Ответь, кто это был?
– Где?
– Чудовище, убившее меня. Кто он?
– Мой отец, – Анаис попыталась устроиться поудобнее в жестком кресле.
– Не надо так шутить, девочка, это был Человек-Без-Лица.
– Патриций.
– Посмотри мне в глаза.
Анаис медленно подняла пушистые ресницы. На дне прозрачных глаз вспыхивали и гасли аквамариновые искры. «Я говорю правду, – мысленно произнесла она, – если хотите, я освобожу сознание и вы заглянете в мои мысли».
– Не надо, – ответил Алмон, – я верю тебе.
Потемневшими глазами он смотрел куда-то сквозь девушку. Человек-Без-Лица… Самое страшное, редчайшее наказание во Вселенной… Что бы заслужить его, надо нарушить практически все законы Космоса, уничтожить миры, цивилизации… Человек-Без-Лица… Человек перестает быть человеком, марсианина больше никто не назовет марсианином, ты просто существо без внешности, без индивидуальности, без лица. Тебя просто нет, у тебя отбирают твое «я», твою суть, и каждый шарахается от тебя, как от прокаженного. Ты должен до последнего вздоха, из жизни в жизнь носить это позорное клеймо и скрыть его не возможно. А Патриций смог… Великий Властелин Империи Марса – Человек-Без- Лица…
– Как же в это верить? – Алмону казалось, что он слышит не свой, а чей-то чужой голос. – Как же так?
– А вот так. Вот такие мы – Высшие. Странно, я думала, вы знаете.
– Нет, как видишь, не знал. А Дракула с Палачом в курсе?
– Смеяться изволите?
– Да нет, я изволю рыдать, глумясь над трупами в порыве безысходности, – Алмон глубоко вздохнул и потер виски костяшками пальцев. – А зачем на станции он принял такой вид?
– А иначе ему никак меня не сломать.
– В чем же смысл? Из-за твоего побега на Землю?
– Нет, ему была нужна вот эта вещица, ради нее он был готов оторвать мне голову.
Анаис вытащила из кармана золотистый камень.
– Что это?
– Глаз Идола.
– Что за зверь такой?
– Долгая история.
– Рассказывай, не торопимся, вроде.
«Надвигаются какие-то большие гадости, – размышлял Сократ, одеваясь потеплее. – Пора провертеть дырочку и нейтрализоваться в подполье». Интуиция редко подводила толстяка, поэтому без промедления он собрал корзину провианта, прихватил пару бутылей вина и через винные погреба спустился в подземный Амфитеатр. Усевшись на центральную трибуну, он разложил на салфетках мясо с овощами, перекусил, выпил вина и прилег поспать на каменную скамью.
Выслушав Анаис, Алмон долго молчал.
