– Ну что ж, – наконец произнес он, – куда думаешь идти?
– Значит, вы меня отпускаете? – уточнила девушка.
Полуволк кивнул.
– Видите ли, я не уверена, что в этом остался какой-то смысл.
– Смысл есть всегда, если знаешь цель. У тебя есть цель?
– Сейчас я уже ни в чем не уверена.
– Хорошо, допустим. У старика, давшего тебе камень, была цель?
– Наверное, была.
– Что он от тебя хотел?
– Чтобы я сохранила камень.
– Он не говорил: «Возьми Глаз Идола и пойди, отнеси его Патрицию, да смотри, не потеряй?»
– Нет, – вяло улыбнулась девушка, поправляя сползший на лоб тонкий синий шарф, скрывающий волосы.
– Тогда я еще раз задам вопрос: куда ты думаешь идти?
Анаис пожала плечами:
– Наверное, доберусь до Гавани, оттуда, через Торговое Море идут корабли, и я смогу добраться до Мертвой Зоны.
– Это еще зачем? Ты знаешь, что такое Мертвая Зона?
– В общих чертах.
– Оттуда еще никто не возвращался, это тебе известно?
– Известно, но там находится еще один Транспортный Канал. Их всего два, один во Дворце, другой в Зоне. Другого выхода не вижу. Мое лицо все знают, и если я попытаюсь бежать с каким-нибудь воздушным судном, меня немедленно схватят.
– Твоя «лодка» повреждена, на ней не добраться, тем более в такой ураган. Я доброшу тебя до Гавани на своей.
– Я вам не верю, – спокойно ответила Анаис, – вдруг вы отвезете меня во Дворец?
Алмон посмотрел ей в глаза.
– Я отвезу тебя в Гавань и помогу сесть на корабль. Идем.
Анаис поднялась и пошла за ним.
Солнце, огромным полусонным зверем, медленно выползало из своего логова, раздирая острыми когтистыми лапами плотные черные тучи. Начиналось утро. Светлели древние плиты Дворцовых площадей, сменялась охрана, к небу устремлялись фонтаны, но тишина, царившая во Дворце, казалась мертвой, не характерной для обычной бурной жизни. Все ощущали странное могильное течение, и всякому хотелось спрятаться, забиться в самый дальний, темный угол… По внезапно потемневшим коридорам Дворца слоился зеленый туман, пронизанный тусклыми всполохами. Скапливаясь по углам, он порождал причудливые фигуры, они крались будто живые, норовя пробраться в комнаты и залы…
Застигнутый тяжелым сном Дракула, скорчившись, дремал в кресле. Палач, разметавшись, беспокойно спал на просторном ложе. Туман, зеленый, ядовитый туман медленно вползал в щели, под двери, облизывал ноги, пощипывал лица, наполняя воздух зловонием и высоким стонущим воем.
Ничего не соображая спросонок, Палач пытался закрыть уши, чтобы не слышать разрушительных нот, пытался зарыться, закопаться поглубже в многочисленные подушки и одеяла, в которых вампир согревал свое тело в холодные марсианские ночи… Крик в горле молодого человека замер, сквозь лопнувшие барабанные перепонки струилась кровь вперемешку с зеленым туманом. Дракула умер раньше Палача. Умер, так и не проснувшись.
Алмон вел «лодку» меж ураганных потоков. Глядя в мутные желтоватые иллюминаторы, он думал о Патриции. Над Торговым Морем полуволку пришлось отвлечься от своих мыслей и полностью сосредоточиться на управлении. Ему удалось без повреждений посадить аппарат в Гавани, неподалеку от Отстоя. Выбравшись из «лодки» Анаис замерла, прислушиваясь. В вечно грохочущей Гавани не раздавалось ни звука, кроме ветряного рева.
– Вы слышите что-нибудь?! – крикнула она Алмону. – Слышите, как тихо в Гавани? Что-то произошло!
Обогнув Отстой, они замерли. Вся Гавань была завалена трупами, не виднелось ни единой живой души.
– Чтобы это значило? – Алмон посмотрел по сторонам. – Что за эпидемия могла случиться за это время? Я же только-только прилетел с Марса. Почему вся Гавань вымерла?
– Мертва не только Гавань, – медленно произнесла Анаис, – мертв весь Марс и на всей планете в живых осталось только трое, мы и…
– Ты уверена, что такая картина на всей планете?
– Да, и не спрашивайте, откуда я это знаю.
Анаис пошла вперед, осматривая тела.
– Они умерли совсем недавно – наконец произнесла девушка, – некоторых еще можно пробудить.
– Ты сможешь?
– Попробую. Когда отец придет в себя, вымрет вся планета и будет уже поздно что-то делать.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Нет. Идите в «лодку» и закройте купол.
– Хорошо.
Алмон подвел и посадил аппарат у главных ворот Отстоя, оттуда ему была видна Анаис. А она, выбрав местечко, закрыла глаза и подняла руки к небу, будто собиралась взлететь… И вдруг ветер запел иначе, а Анаис стремительно стала увеличивалась в росте. Вокруг исполинской фигуры заметались алые молнии, ураганная песнь становилась все громче, все протяжнее… Дойдя до высших своих нот, она взорвалась, расплескалась по всей планете, окутывая ее ярчайшим сиянием.
Алые молнии вокруг Анаис постепенно стихали, с треском уходя в землю. Почва плавилась, лопалась, как пересохшая кожа. Вскоре, на обуглившейся земле, снова стояла тоненькая девушка в черной кофточке и синей юбке.
Небо билось на плечах планеты разорванным серым плащом, бурлили волны в вечно штормящем Торговом Море… Сезон ветров разогнал по домам жителей мятежной планеты, опустели богатые кварталы. В этот период знатные марсиане, как правило, предавались праздности в своих домах, не желая глотать уличную пыль, несущуюся в тугих потоках ветра.
Был полдень. Люди поднимались, вытирали с лиц кровь и пытались сообразить, что же случилось? Постепенно воскресающая Очистительная Служба в спешном порядке грузила трупы в вагонетки и отвозила в крематории.
Последним приходил в себя Дворец. Источник смерти, он медленнее всех возвращался к жизни. Поднимались слуги и брались за наведение порядка, многочисленные обитатели Дворца спешили обсудить произошедшее, но никто нигде не видел самого Владыку. Найти Георга и справиться о его самочувствии, не осмелился никто.
Выспавшись на месяц вперед, Сократ все съел, все выпил, и решил, что пора подниматься наверх. Внутренний голос подсказывал – опасность миновала. Толстяк вышел из Амфитеатра, поднялся в погреба и увидел толпу слуг. Трясущимися руками они спешно наполняли вином кувшины, в корзины складывали бутыли для знати. На появление Сократа слуги не обратили никакого внимания.
Поднявшись наверх, толстяк увидел, что вокруг творится хаос и всеобщая полупаника – полурастерянность и еще раз поздравил себя с успешно проведенной операцией «Подполье». «Пойду к Палачу, – решил Сократ, – узнаю, что случилось».
Земля мягко, плавно покачивалась, от этого Анаис становилось хорошо и немного грустно. Она чувствовала, что лежит на чем-то твердом, а воздух вокруг влажный, соленый. Девушка приоткрыла глаза и увидела, что лежит на голых досках, а ее голова покоится на коленях полуволка. Алмон сидя спал, прислонившись спиной к стене. Стараясь не разбудить его, Анаис тихонько поднялась, и в глазах у нее тут же потемнело, она схватилась за стену, едва удержавшись на ногах. Алмон мигом проснулся.
– Извините, не хотела вас разбудить, – выдавила Анаис, ее душил приступ кашля. – Где мы?
