убиты, причем довольно странным образом, особенно Айдын, Валерий Эдуардович Комм глубоко задумался. Он сидел в своем кабинете, помешивал ложечкой кофе в чашечке и смотрел в пространство. Затем достал из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон и выбрал из электронной записной книжки абонента, обозначенного «Z. K.». После второго сигнала, абонент ответил.
– Я слушаю, – произнес приятный баритон.
– Дмитрий Яковлевич, это Валера.
– Да, здравствуй, Валера.
– Не хотите сегодня зайти к нам, поужинать, поиграть?
– Что ж, пожалуй, можно. Буду часикам к девяти.
– Вы один подъедете или с супругой? С друзьями?
– Один.
Нажав кнопку отбоя, Валерий Эдуардович убрал мобильник обратно в карман и вытер салфеткой неприятно повлажневшие ладони.
Через два часа Апрель стал обладателем двухлетнего ротвейлера по имени Барк. Пес был коренастым, с широкой грудью и отличной мускулатурой. Апрелю очень понравился и его внешний вид, и осмысленный взгляд. Пес не был дрессированным, но Сенатору потребовалось чуть больше пятнадцати минут, чтобы настроить собаку на полнейшее взаимопонимание и прием его любых команд, включая мысленные. Пес оказался идеальным контактером, общаться с ним было сплошным удовольствием, и Апрель понял, что с выбором не ошибся. Таким образом он решил еще одну проблему, теперь ему не нужно было
Апрель открыл заднюю дверцу, Барк прыгнул на сидение и улегся рядом с сумкой.
– А зачем нам нужна собака? – Олег поправлял зеркало.
– Не нам, а мне, – поморщился Апрель, усаживаясь вперед, – тебе уже ничего не нужно. Не забывай моргать, иначе глаза пересохнут и потрескаются, не забывай дышать, мозгу нужен кислород, иначе совсем соображать перестанешь.
– Раньше у меня это как-то само собой получалось, – принялся оправдываться Олег, – дышал, моргал, не обращая на это внимание, а теперь…
– А теперь обращай.
– Грэм, открой мой мозг для этого языка, – сказал Титрус, – меньше будет проблем, тебе не придется переводить мне каждую фразу.
– Это не причинит тебе боли?
– Немного постреляет в висках и пройдет, ничего страшного. Давай.
Титрус присел на стул.
– Так, а я не желаю знать, что вы собираетесь делать, – пробормотал Артём. – Совершенно не хочу.
Он ушел на кухню, открыл окно пошире и закурил. От валокордина подташнивало, хотелось выпить чего-нибудь поприятнее, например красного вина, но он зарекся пить даже пиво. Из комнаты доносилось какое-то шуршание и потрескивание. Артём смотрел во двор и никак не мог поверить, что все это происходит с ним, в его квартире, с его зеркалом. Потом он принялся мысленно прощаться с недавно собранными по знакомым шестью тысячами рублей. «Если гости собираются задержаться, значит, они обязательно полезут на улицу, – рассуждал Артём, – а в таком виде они дойдут только до первого мента… а уж меня-то потом затаскают – где я взял таких красивых… и что я отвечу? В зеркале? Здравствуй, Кащенко… бре-е-ед…»
Довольно долго они уже стояли в пробке. Солнце било прямиком в лобовое стекло, но его лучи не мешали Апрелю, после Бетельгейзе солнечный свет казался мягким, приятным, почти незаметным. Среди плотных рядов автомобилей сновали мальчишки и возили грязными тряпками по стеклам, в надежде получить денежное вознаграждение. Апрель наблюдал за одним пареньком – невысоким, юрким, рыжим. Сенатор не мог ошибиться, этот мальчик наполовину являлся демоном. Опустив стекло, он поманил его, на зов бросилось сразу несколько пареньков.
– Нет, не ты, и не ты, ты, рыжий, иди сюда.
Он подошел и полез было со своей мерзкой тряпкой к стеклу, но Апрель пресек эту попытку. Вблизи Апрель еще раз рассмотрел мальчика. Не смотря на то, что он давно не мылся, отвратительно пах, но никакая грязь не могла скрыть молочно белую кожу и янтарно-желтые глаза.
– У тебя есть родители? – Апрель снял очки, задумчиво разглядывая пацана.
– Нету.
– Ты есть хочешь?
– А что? – он пытался заглянуть в салон машины. За рулем сидел молодой парень в бледно-зеленом костюме, на заднем – собака с человеческими глазами.
– Садись, – Апрель открыл заднюю дверцу, Барк поднял голову и заворчал. – Тихо! Садись, говорю, я не сделаю тебе ничего плохого. Подвинь сумку и садись, собака не тронет.
Немного поколебавшись, паренек юркнул в машину.
– Как тебя зовут?
– Лешка, – шмыгнул он носом.
– Сколько тебе лет?
– Двенадцать.
– Олег, притормози где-нибудь, его надо накормить, постричь и переодеть. Еще, желательно, вымыть.
– А зачем это все? – в голосе Лешки прозвучал неприкрытый страх.
Машины наконец-то сдвинулись с места.
– Успокойся, – ровным голосом произнес Апрель. – Мне нужен помощник, будешь смотреть за собакой, ходить за продуктами и вообще, помогать по хозяйству. За это я буду тебя кормить и одевать.
– И… все? – казалось, парнишка не верил собственным ушам.
– А что еще?
– Ну-у-у…
– Он думает, что мы педофилы, – пояснил Олег.
– Что? – не понял Апрель, и Олег объяснил в общих чертах.
– Фу, – поморщился Апрель. – Нет, мне просто нужен помощник.
– А почему я? – на всякий случай мальчик старался держаться подальше от собаки с человеческими глазами.
– Тебе повезло. Значит так, поступим следующим образом, ты отвезешь мальчишку к себе, пусть вымоется, накормишь, оденешь и пострижешь, он должен выглядеть нормально и от него не должно вонять, а я подожду вас где-нибудь, например, вот здесь, – он кивнул на ресторан «Орион», мимо которого они проезжали. – Все понятно?
Олег с трудом кивнул.
– Молодой человек, не вертитесь, а то у меня ничего не получается!
Артём пытался металлической рулеткой измерить рост Грэма, чтобы не ошибиться с размерами одежды, молодому же человеку на месте спокойно не стоялось, он все порывался куда-то идти.
– Грэм будущий правитель Шенегрева, – с гордостью произнес Титрус, искажая слова сильным акцентом. – Он вступит в правление, сразу по возвращению обратно.
– Очень рад, но постоять-то он спокойно может? Тэк-с… рост у нас метр восемьдесят три… угу-с. Теперь ноги… Не надо так шарахаться! Я просто измерю длину штанов! Вы можете ему сказать?
– Грэм, – произнес Титрус на языке Альхены, – он должен это сделать, чтобы принести нам одежду.
– Мне неприятно, когда этот человек до меня дотрагивается.
– Ты просто ему не доверяешь.
– А с какой стати я должен ему доверять?
– Просто постой спокойно, он быстрее закончит.
Грэм поморщился и замер изваянием.
