Она: Наверно, представляешь меня толстозадой булкой с маленькой грудью?
Я: Да, именно так я тебя и представлял. Еще я думаю, что ростом ты с небольшую домашнюю пальмочку, и вкупе с телосложением это производит сильное впечатление.
Она: Ты даже не представляешь, насколько прав! :)
Я: Хм… что ж (вздыхаю), ничего не поделаешь…
Она: Ну, а чего мне ожидать? Полагаю, не Джонни Деппа и даже не Певцова.
Я: Тебя ожидает нечто среднее. От Джека Воробья у меня безумный взгляд, а от Певцова – уши. Но не отчаивайся, зато у меня доброе сердце…
Она: Я знаю, милый. Это меня в тебе и подкупило.
Я: «Милый»?
Она: Да.
Я: Считаешь?
Она: Чувствую.
Я: Спасибо.
Она: Пока не за что. Вот увидимся сегодня вечером – узнаем, насколько важна оболочка для удачных романтических отношений. Ведь я действительно могу оказаться для тебя дурнушкой, каких свет не видел, и чего тогда будут стоить месяцы нашей теплой переписки?
Я долго молчал после этой фразы. Она была права. Мы рисковали. Смогу ли я думать о ней с той же нежностью, если она окажется крокодилом?
Она: Страшно?
Я: Как тебе сказать…
Она: Я поняла. Спасибо за честность.
И она снова пропала. К счастью, на этот раз лишь до конца рабочего дня. За пять минут до шести бросила небрежно: «До встречи на мостике», – и отключилась.
Сердце мое провалилось в желудок.
Цветы не купил. Мне показалось это пошлым. Знаю, что женщинам в любом случае приятно получать цветы – даже от тех, кого они в гробу видали – но мне не казалось, что я значительно выиграю в ее глазах с букетом тюльпанов или, допустим, роз (нет, уж точно не розы, увольте!). По той же причине я не надел свою любимую рубашку и новые джинсы, а оделся так же, как одевался на работу, буднично и небрежно. Достаточно того, что утром побрился, а сейчас закинул в рот жевательную резинку.
Увы, я опоздал. Она ждала меня у маленького полукруглого каменного мостика, перекинутого через ручей. Она держалась одной рукой за перила и смотрела на меня настороженно. Я увидел ее издали…. и сердце мое снова провалилось куда-то вниз.
Невысокая пухленькая шатенка. В джинсах, чересчур сильно перетягивающих упитанную попу (не уверен, что попа сильно в этом нуждалась). Поверх джинсов – белая блузка, под ней – белый же лифчик, а под лифчиком…
Ну да, моя сетевая знакомая не солгала ни в чем, даже в размере груди. Я постарался проглотить вздох.
– Здравствуй, – сказала она, протягивая руку. Голос был приятный, рука мягкая и нежная, личико – милое, без изысков. Глаза блестели, пухловатая шейка вспотела, но, скорее, от волнения, чем от летней жары.
– Привет.
– Разочарован? – Бровки ее хитро изогнулись. Вместе с губами подпрыгнули вверх два не очень удачно замаскированных прыщика на правой щеке.
– Почему ты так решила?
– Вижу по твоему лицу.
– Мое лицо не всегда отражает мои истинные мысли.
(Я безбожно врал, потому что в тот самый миг мне действительно хотелось вернуться обратно в аську и больше никогда из нее не вылезать).
– Что ж, тогда, наверно, мы можем пройти поужинать?
– К дедушке Ленину?
– Ага. Там, кажется, есть свободные столики.
Мы пошли по узкой тропинке, отходившей от мостика. За руки не взялись, шли молча. А по спине моей маршировала дивизия мурашек. Я никак не мог осознать тот факт, что она идет рядом, а меня это почти не возбуждает. Не о ней ли я мечтал бессонными ночами? В чем дело? Внешность не совпала с начинкой – и нет любви?
Но так же нельзя!
Тропинка вела к небольшой площадке, выложенной тротуарной плиткой, и памятнику Ленину. Бюст пристыженного вождя мирового пролетариата был замурован в полукруглый каменный грот, как статуя индуистского божества, и глядел на парк Алое поле укоризненно. Кто бы ни проектировал этот монумент, он явно не злоупотреблял соцреализмом.
Слева от памятника раскинулся шатер летнего ресторана под известным пивным названием. Из колонок у стойки бара тихо играла попса. Свободные столики действительно имелись. Я выбрал один из тех, что располагались подальше от края шатра. Там было прохладно и не так солнечно. За соседним столиком сидели симпатичные парень и девушка, о чем-то разговаривали. За другим мужчина в пиджаке (в такую жару, мама миа!) пил кофе и ковырялся в смартфоне. Чуть подальше семейка, состоящая из родителей и одной замечательной девочки в летнем платьице, доедала мороженое.
Неслышно подплыла официантка, выложила на столик две папки меню. Моя спутница этот жест проигнорировала.
– Я обедаю здесь все лето и знаю здешнее предложение наизусть. – Она кивнула мне. – Выбирай ты.
Я пожал плечами, лениво полистал меню, выбрал зеленый чай под мудреным японским названием. Аппетит у меня пропал еще накануне вечером. Моя спутница, напротив, остановилась на салате с креветками и чашечке кофе. О темном разливном пиве пока не вспоминали.
Она глядела на меня с интересом, но молча. Очевидно, изучала, но не столько мою внешность, сколько реакцию на то, что я увидел. В глазах залегла глубокая лисья хитреца.
– Ты хорошенький, – наконец произнесла девушка.
Я покраснел до мочек ушей. Это черт знает что такое. Кто кому должен делать комплименты?
– А я тебя немного иначе представлял.
Она усмехнулась.
– Как?
– Просто иначе. Но ты симпатичная…
Я не знал, как продолжить фразу. К счастью, на помощь мне пришли ребята, сидевшие за соседним столиком. Парень рассказал своей девушке что-то очень смешное, и она весело захихикала. Я обернулся. Девушка смеялась заразительно, чуть ли не похрюкивая.
– Спасибо, – сказала моя спутница. – Честно скажу, не люблю дежурных комплиментов. Можешь смело говорить, что не ожидал увидеть меня такой, не стесняйся. Мы достаточно давно с тобой общаемся и не выбираем выражений, и сейчас ничего не изменилось. Я тебе не понравилась?
– Перестань, что за глупости.
– Вот теперь уже больше похоже на правду.
– Правда – не правда… я не диван в магазине выбираю.
Она улыбнулась.
Официантка принесла заказ. Зеленый чай содержался в тяжелом четырехсотграммовом чайнике. Запах он источал изумительный. Я посмотрел на свою спутницу: она расставляла на столе посуду, движения плавны и грациозны. Пожалуй, она действительно симпатична, и со временем я даже привыкну. В конце концов, разве я в свое время женился на Мисс Вселенная? Ничего подобного. Конечно, для нас наши возлюбленные прекраснее всех на свете, но мы же прекрасно понимаем, что ничего невероятного в
