важное?
— Нельзя исключать эту мысль. Хотя в любом случае погоню за нами бы организовали подобающую. Положение обязывает.
— Хоть это радует.
— И огорчает одновременно.
— Пусть теперь бесятся сколько угодно.
— Они это сейчас и делают. Но нельзя сбрасывать со счетов то, что мы просто обидели главного ССБ-шного начальника. Вот он и показывает свой крутой нрав.
— Побычится и сдуется. Ему не впервой, не привыкать.
Я с любопытством посмотрел на Джейн. За последнее время мы с ней стали меньше пикироваться. Она утверждала, что я стал внимательнее, мне же казалось, девчонка чуток успокоилась.
— Пол…
— Да, дорогая?
— Может… заглянем внутрь?
— Нет, малыш. Наших знаний не хватит, да и соответствующей аппаратуры под рукой нет. Там все закодировано так, что даже специалистам придется попотеть не одну неделю, пока они смогут добиться результата. И то не факт. Могут просто спалить все к чертовой бабушке, а потом руками развести, мол, старались, не получилось. Такое уже бывало. В общем, нам туда нечего и соваться.
— Спасибо за разъяснения, но я это знаю и без тебя. Однако самый главный бегемот мог просто лопухнуться. Он же не ждал от нас такой прыти. Вдруг в документах есть нечто такое, что способно перевернуть ситуацию в Галактике с ног на голову?
Я лишь неопределенно пожал плечами.
— Не исключено.
— То-то.
— Но это ничего не меняет, Джейн. Давай обойдемся без экспериментов. Если они, например, как-то реагируют на свет, отличный от мощности в том кабинете, где их всегда просматривали, или температурный режим окажется неподходящим…
— Сила притяжения…
— Точно! Всех факторов мы все равно не учтем. И ради чего мы тогда так рисковали?
— Мы не из-за них рисковали, а из-за твоего дурацкого обещания! И это было наградой.
— Которая все же не с неба свалилась, а была просчитана.
— Ладно, пусть остаются пока в эсциллополе.
— Здравая мысль. Так больше шансов привезти их к нашим шифровальщикам в целости.
— Знаешь что, Пол.
— Не знаю.
— Ты неплохой парень.
— Это знаю. Но все равно спасибо. Первый комплимент за столько времени!
— Вот только с твоим пессимизмом надо что-то делать.
— С чем?
— С постоянными сомнениями и подозрительностью. Если сейчас не начать лечение, ты вскоре станешь неврастеником. Нет, конечно, в дурдоме тоже можно жить. Некоторым там даже нравится. Но лично я туда не собираюсь.
— Ч-что?
— То тысячу раз проверишь, прежде чем пальцем шевельнешь…
— Правильно! Ужасно не люблю неприятных сюрпризов. Ошибка может дорогого стоить!
— …то бросаешься сломя голову в чистой воды авантюру.
— Кто? Я? Да никогда!
— А потом с умным видом начинаешь ворчать, что все продумано, это если не угодил в неприятности.
— Джейн!
— Слушаю вас, молодой человек?
Она выразительно махнула головой и, будучи не в силах больше сдерживаться, весело засмеялась.
— Чего ты хочешь?
Моему терпению быстро подходил конец.
— Попробовать перевоспитать тебя. Понимаю. Задача непростая.
— Это бесполезно. В моем возрасте уже…
— Тебе нет еще и тридцати лет!
— На войне год за три идет!
— Такты уже, выходит, пенсионер? Жаль… а ведь такхорошо сохранился. Впечатление обманчиво. Что ж, придется, вероятно, искать себе кого-нибудь помоложе.
Я ничего не стал говорить. Только заглянул ей в глаза.
— Опс! Пол, прости. Я так могу договориться. Если уже не договорилась.
— Точно.
— Сама знаю. Можешь не волноваться и не ревновать.
— К кому?
— Правда! Ты меня вполне устраиваешь. По крайне мере, в настоящий момент. Вот, скажем, через месяцок…
— Ах значит, так?
А я-то подумал, что она искренне раскаивается в том, что всего десять секунд назад наговорила.
На провокации надо или сразу же отвечать, или упорно делать вид, будто их не было и все идет своим чередом. На сей раз я выбрал первый вариант, не спеша поднялся, подошел к Джейн вплотную и вежливо спросил:
— Не могли бы вы повторить, что сказали?
— Ну вот, уже лучше!
— Только прошу, взвешивайте, мадемуазель, каждое слово.
— А то в последние двое суток ты только и делаешь, что хмуришься, и мне никак тебя не удается растормошить.
— Интересный способ поднять человеку настроение. Сказать, что он скоро будет списан… по возрасту.
— У тебя есть выбор!
— Неужели?
— Можешь прыгнуть в таз с молоком. Есть вероятность, что снова помолодеешь.
Лукавая, даже, скорее, ехидная улыбка не сходила с ее губ.
— М-да. Что ж, по возвращении домой напишу заявление.
— На молоко? Или чтоб выдали таз?
— На увольнение.
— Очень смешно. Можешь сколько угодно перевести бумаги. Отец тебя никуда не отпустит. Ты для него как сын. А если еще хватит смелости жениться на его дочери…
Я снова закашлялся… от неожиданности. Нельзя же так пугать, в самом деле!
— Все в порядке? — участливо поинтересовалась Джейн. — По спинке не постучать?
— Нет!
— Ладно, можешь не переживать за свою свободу. Я ни на чем не настаиваю. У тебя нет передо мной никаких обязательств.
Кажется, мое терпение полностью истощилось.
— Ты серьезно? — поинтересовался я зловещим голосом.
— Да!
Джейн то ли не уловила для себя опасность, то ли не захотела ее увидеть, но глаза опустила. Это
