Гарики из Иерусалима. Книга странствий

когда я капля дегтя в некой бочке —
не с медом эта бочка, а с гавном.

* * *

Я думаю, нежась в постели,
что глупо спешить за верстак:
заботиться надо о теле,
а души бессмертны и так.

* * *

Люблю людей и по наивности
открыто с ними говорю
и жду распахнутой взаимности,
а после горестно курю.

* * *

Благое и правое дело
я делал в часы, когда пил,
смеялся над тем, что болело,
и даже над тем, что любил.

* * *

Я смущен не шумихой и давкой,
а лишь тем, что повсюду окрест
пахнет рынком, базаром и лавкой
атмосфера общественных мест.

* * *

В сей жизни краткой не однажды
бывал я счастлив оттого,
что мне важнее чувство жажды,
чем утоление его.

* * *

Души моей ваянию и зодчеству
полезны и тоска, и неуют:
большой специалист по одиночеству,
я знаю, с чем едят его и пьют.

* * *

Гуляка, прощелыга и балбес,
к возвышенному был я слеп и глух,
друзья мои — глумливый русский бес
и ереси еврейской шалый дух.

* * *

Среди уже несчетных дней
при людях и наедине
запомнил я всего сильней
слова, не сказанные мне.

* * *

Никого научить не хочу
я сухой правоте безразличной,
ибо собственный разум точу
на хронической глупости личной.

* * *

Судьба моя стоит на перекрестке
и смотрит, как нахохленная птица;
отпетой и заядлой вертихвостке
в покое не сидится и не спится.

* * *

Что угодно с неподдельным огнем
я отстаиваю в споре крутом,