Гарики из Иерусалима. Книга странствий

опасности азарт и риск игры
расцвечивали смыслом жизни наши.

* * *

Читал, как будто шел пешком,
и в горле ком набух;
уже душа моя с брюшком,
уже с одышкой дух.

* * *

Стареть совсем не больно и не сложно,
не мучат и не гнут меня года,
и только примириться невозможно,
что прежним я не буду никогда.

* * *

Какая-то нечестная игра
играется закатом и восходом:
в пространство между завтра и вчера
бесследно утекает год за годом.

* * *

Нет сил и мыслей, лень и вялость,
а мир темнее и тесней,
и старит нас не столько старость,
как наши страхи перед ней.

* * *

Знаю старцев, на жизненном склоне
коротающих тихие дни
в том невидимом облаке вони,
что когда-то издали они.

* * *

Кто уходит, роль не доиграв,
словно из лампады вылив масло,
знает лучше всех, насколько прав,
ибо Божья искра в нем погасла.

* * *

Былое сплыло в бесконечность,
а все, что завтра, — темный лес;
лишь день сегодняшний и вечность
мой возбуждают интерес.

* * *

Шепнуло мне прелестное создание,
что я еще и строен, и удал,
но с нею на любовное свидание
на ровно четверть века опоздал.

* * *

Ушедшего былого тяжкий след
является впоследствии некстати,
за легкость и беспечность юных лет
мы платим с переплатой на закате.

* * *

Другим теперь со сцены соловьи
поют в их артистической красе,
а я лишь выступления свои
хожу теперь смотреть, и то не все.

* * *

Уже мы стали старыми людьми,
но столь же суетливо беспокойны,