– Пока!
Она выскочила в открытую Митрофаном дверь и унеслась, дробно цокая тонкими каблуками по брусчатке. Как только она скрылась из виду, в автобус запрыгнул Смирнов.
– Ну как поговорили? – ехидно спросил он и мерзко хихикнул.
– Нормально.
– Да ну? И что нового узнал?
– Что она страдает лунатизмом.
– Ух ты! Ходит по крыше с вытянутыми руками?
– Нет, по гостиной. И ведет душещипательные беседы с покойниками.
– Тоже неплохо, – еще больше развеселился Смирнов.
Голушко неодобрительно посмотрел на коллегу и ворчливо сказал:
– Тебе бы все зубы скалить, хохотун… Девчонка-то пропала!
– Найдем, – успокоил его Леха.
– Образцы почерка у всех взяли?
– Да. А зачем?
До сего момента Митрофан не посвящал Смирнова в их с Базилем дела, поэтому Леха ничего о записке, найденной в апартаментах Афродиты, не знал. Сейчас пришло время сказать правду, но Голушко никак не мог решиться на откровенный разговор…
– Я тебе потом объясню, – выдавил он, наконец. – Сейчас времени нет…
– Почему нет? Дорога до отделения длинная, так что колись…
Митрофан собрался придумать еще какой-нибудь предлог, чтобы отсрочить разговор, но тут в кармане смирновской куртки запиликал телефон, и Лехе пришлось ответить.
– Смирнов, слушаю.
– Че у Голушко с телефоном? – раздался такой громовой рык, что его услышал даже Митрофан.
– А че?
– Временно не доступен или вне зоны!
– Что у тебя с телефоном? – спросил Смирнов у Митрофана. – Там Гришка Панов говорит, что ты «вне зоны».
Митрофан вытащил из кармана свой мобльник, глянул на дисплей, он оказался непроницаемо черным.
– Аккумулятор разрядился, – констатировал Голушко. – Мне папаня все утро названивал, батарею посадил… – Он вырвал телефон из рук Лехи. – Чего тебе, Гриш?
– Вы закончили?
– Да.
– Тогда дуйте в отделение, у меня для вас сюрприз…
– Что он там откопал? – полюбопытствовал Леха, и, приблизив рот к аппарату, крикнул: – Что ты там откопал, а Гриш?
– Документик один любопытный…
– Не томи, говори…
– Афродита ваша квартирку свою две недели назад продала.
– Как? – в один голос воскликнула Голушко со Смирновым.
– Очень просто. Через риелтора.
– Но она же в ней жила…
– Уговор такой был – новые владельцы позволили старой хозяйке пожить еще месяц, пока она не подыщет себе другое жилье…
– Она искала?
– Ни одна риелторская фирма города не работала с гражданкой Харитоновой.
– Значит, не искала, – подытожил Леха. – Странно… Она что, под мостом собиралась жить?
– Но это еще не все… – Гриша выдержал паузу. – На свою машину она тоже нашла покупателя. Три шубы (из ягуара, норки и манто из рыси) сдала в магазин элитной комиссионной одежды.
– А мебель?
– Продана вместе с квартирой. Копии документов у меня, приедете – посмотрите…
Леха озадаченно уставился на Митрофана и спросил:
– Собиралась линять из города, как думаешь?
– Похоже… – Голушко отключился, отдал телефон. – Наверное, она знала, что ее собираются убрать, вот и засуетилась…
– На твой взгляд, одна или с кем-то?
– Одна, – неуверенно ответил Митрофан.
– Но ведь у нее кто-то был! Все девки Мадам уверены в этом…
– Только ни одна не знает имени этого человека…
Пока они обсуждали этот вопрос, к автобусу подбежал потный, выпачканный землей стажер Толик Локтев.
– Добрались, – выпалил он, падая на ступеньку «Соболя». – Три часа рыли, но добрались… На два метра пришлось в грунт опуститься…
– Это он о чем? – спросил у Лехи Митрофан.
– Как о чем? Ты же сам велел потайные двери взломать, чтобы мы смогли проникнуть в тоннель…
– Взломать, а не делать подкоп…
– Ты эти двери видел? – нахохлился Смирнов.
– Ну…
– Я думаю, такие только в банковских хранилищах ставят! А замки! Такие ни одному медвежатнику не под силу вскрыть!
– Швейцарское качество, – уважительно пробасил Толик.
– Вот именно! – поддакнул Смирнов. – Ребята все отмычки перепробовали, никак. Потом решили дверь выломать! Опять никак…
– Тогда Алексей Петрович предложил сделать подкоп под беседкой…
– Лучше так, чем динамитом, а? – буркнул Леха.
– Значит, теперь вход в тоннель доступен?
– Так точно! Можете сами проверить.
– Пойдем? – предложил Митрофан Смирнову.
– Пойдем. Только предупреждаю, у меня клаустрофобия.
– У меня тоже. Но мне очень хочется посмотреть на знаменитую нору Моцарта… К тому же, – он потер свой мясистый нос тыльной стороной ладони, – я нюхом чувствую, что именно в ней зарыты многие тайны!
Марго
Выспавшись, Марго встала с дивана. Глянула на часы, стоящие на журнальном столике. Оказалось, что она продрыхла целый день – было уже без четверти шесть.
Рядом с часами она обнаружила знакомый поднос, на который был водружен стакан кваса. Марго взяла его и отправилась бродить по квартире.
Сначала она зашла в смежную комнату. Маленькая девятиметровая спальня явно принадлежала мужчине. Кровать была наспех застелена, вещи свалены на стуле, на столе громоздились книги, папки, ручки, использованные бумажные тарелки, бутылки из-под лимонада «Буратино», а на подоконнике доживала свои последние дни заморенная жаждой герань. Кто, интересно, тут живет? Не Базиль, это точно. Такое барахло, которое валяется на стуле, он ни за что носить не будет. Да и размер не подходящий – горловина рубашек рассчитана на мужика с бычьей шеей. Наверное, это комната его сына… А, может, вся квартира принадлежит ему, а Базиль тут только гостит?
Марго вернулась в прежнюю комнату, чтобы проверить правильность своих рассуждений. Так, что у нас здесь? Мягкая мебель сомнительного качества, югославская стенка, купленная еще в советские времена, полуторная кровать в углу, столик, торшер. Убогая обстановка! Но техника отличная, не новая, однако хорошего качества: телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр, радиотелефон, все японское.
