счастливые и несчастные, старые и малые… Скажу тебе откровенно. Я, съевший не один её пуд, к этой соли даже взором не прикасался. Это единственная Книга, читать которую дозволяется только избранным Валькирией. Но не показывают её даже самим Девам…
— В сотах её нет, — заметил Счастливый Безумец. — Я искал её здесь, — он поднял руки к Весте. — И не нашёл… Её нет в этих сотах!.. А в других Книгах находил только ссылки!
— Да, сударь, её здесь нет, — подтвердил Варга непривычно холодным тоном. — И быть не может. Поскольку в ячейках собрана вся Соль Земли, то, что уже произошло и стало Явью. Книга Будущности находится там, — он указал на отдельно стоящий массивный дубовый шкаф, окованный толстыми полосами золота, словно заключённый в клетку. — Я её главный хранитель но, даже имея ключи, не вправе открыть эту дверь.
В хранилище Весты ничего не запиралось… Варга снял с шеи ремешок с тремя ключами, вложил его в руку Мамонта.
— Ты останешься один. Когда открывают Книгу Будущности, никто не может находиться здесь.
— Но хватит ли мне времени?! — спохватился Счастливый Безумец. — Если сегодня на закате я должен уйти?..
— Таков срок, отпущенный Святогором. Даже избранному Валькирией нельзя читать Книгу Будущности более, чем от восхода до заката солнца. Иди, не теряй дорогих минут!
Мамонт наугад вставил один из ключей в скважину, обрамлённую орнаментом со знаком жизни. На удивление, он подошёл, замок мягко щёлкнул и тяжёлая дверь сама стала отворяться под своим весом.
— Зелве хватило четверти часа, — за спиной сказал Варга.
В просторном шкафу было темно и пусто.
Мамонт хотел было уже обернуться и спросить, точнее, выразить недоумение, и тут увидел в полумраке ещё одну дверь — что-то наподобие сейфовой, впечатанную, влитую в стену. Варга тем временем снял со столба в Зале Весты факел и подал Счастливому Безумцу.
— Смелее!
Он осветил эту вторую дверь и заметил возле скважины знак смерти. И снова вставленный наугад ключ подошёл!
— Тебе открывается будущее, — с неприкрытой завистью проговорил за спиной Варга и тем самым выдал себя! Он делал попытки войти сюда, и, вероятно, не смог открыть замков…
Мамонт пригнул голову и, освещая пространство впереди себя, ступил через порог. На стенах посверкивала кристаллическая соль, как в Зале Смерти, небольшая кубическая камера тоже оказалась совершенно пустой, белой и глушила всякие звуки, словно была заполнена невидимой ватой. Счастливый Безумец поднёс факел к противоположной стене и с трудом отыскал замочную скважину, обросшую солью. Прежде чем вставить ключ, пришлось сбивать наросты и густую паутину нитевидной соли. Во рту жгло, горели губы, щипало глаза. Он не видел очертаний этой третьей двери и потому, отомкнув замок, потянул на себя ключ, используя его как ручку.
В стене открылась маленькая ниша, напоминающая встроенный сейф. На дне лежал деревянный круглый футляр, величиной с контейнер, в котором хранился кристалл КХ-45.
Рядом стояли только что перевёрнутые и «запущенные» песочные часы такого же размера. В свете факела струйка песка посверкивала и завораживала взгляд.
Счастливый Безумец взял футляр, обернулся.
— И это — всё?!
Но за спиной уже никого не было. Голос утонул в сверканье летающей соли.
В этот цилиндр можно было поместить свиток куда меньший, чем букварь; сюда вошла бы какая- нибудь царская грамота, на худой случай, свёрнутая в трубку газета. И никак не Книга Будущности!
Словно обманутый, Мамонт схватил футляр, часы и выбежал в Зал Весты.
— И это — всё?!
Зал Жизни оказался пустым, как кубическая соляная камера. Источник света был один — факел в руке Счастливого Безумца.
Утвердив его на резном столбе, он поставил перед собой песочные часы, положил футляр с Книгой Будущности.
Она представлялась Мамонту ничуть не меньшей, чем Книга Явь, состоящая из девяноста девяти огромных свитков, покоящихся в ячеях сот-стеллажей. А что можно уместить в этом цилиндре? Рождённый в космосе и быстро тающий на земле магический кристалл КХ-45?
Внезапно засосало под ложечкой и мысль побежала, как песок в часах.
Будущего, по сути, не было… Его оставалось на Земле так мало, что хватило одного листа, чтобы записать всё, что произойдёт. Нужно ли длинно описывать гибель Мира, сосредоточивать внимание на причинах, деталях, как это сделано, например, в Апокалипсисе? Кому будет ковыряться потом в прахе, если пробьёт час гибели и погаснет над Землёй Солнце? Драматургия конца света, если она написана не для устрашения живых, уже ничего не значит.
Возможно, в Книге Будущности записана единственная фраза: «Будущего нет!»
Песок в часах, пущенных таинственной, неведомой рукой, бежал стремительно, переливаясь из одного сосуда в другой. Так Будущее убегало в Прошлое.
Мамонт потянулся к футляру и внезапно понял, что не сможет открыть его и вкусить эту соль, самую горькую соль. Казалось, мгновенно сработает «самоликвидатор», находящийся где-то в области солнечного сплетения: если нет Будущего — бессмысленно Настоящее, ибо всё, что бы он ни сделал, обратится в прах.
Даже соль Знаний, добытая в Зале Жизни, становится пустой породой, и прикосновение к Весте следовало бы начинать даже не с Книги Камы, а с этого маленького свитка, единственного запертого на ключ и табуированного даже для хранителей.
Мамонт убрёл в дальний угол зала, откуда огонёк светоча виделся как свеча. Прошедшая ночь вдохнула в него огромную силу жизни, Книга Любви, изложенная и растолкованная Дарой-девственницей, окрыляла надеждами бессмертия. Всё — прошлое, настоящее и будущее — существовало только благодаря этому чувству. Изначальная природа Огня и Света это и есть любовь между мужским и женским началом, лишь она способна возжечь суть Огонь и Свет, соединить их в Дитя, таким образом сотворив модель Мира — его Триединство. И что бы ни изобретали досужие умы, в каких бы потёмках ни бродило сознание, производя на свет тысячи теорий, религиозных течений, где чистота подразумевалась как воздержание либо вовсе безбрачие, основой оставалась любовь между мужчиной и женщиной, под какими бы наносами, ракушечниками и грязевыми потоками её ни скрывали.
И высшим искусством на свете было искусство Любви, которым человек почти не владел, растрачивая свою энергию на то, что после его жизни немедленно превращалось в прах.
Если нет будущего, значит, в Книге может быть всего одна строчка: «История человечества на земле прервётся не войнами, стихийными бедствиями или космической катастрофой, а безразличием между мужским и женским началом».
На Земле вновь воцарится Великий Хаос, поскольку это состояние и есть полное отсутствие Любви. Человек обратится в Пчелу, знающую круг своих обязанностей, но не способную возжигать Огонь и Свет новой жизни. На весь этот улей будет одна матка и несколько трутней, которых убивают сразу же после того, как они оплодотворят её, единственный раз и на всю жизнь. Матка станет сеять бесполых Счастливых Безумцев, которые и станут составлять пчелиный рой.
Светлячок факела двоился и троился в глазах, и Мамонт понял, что это слёзы — соль Знаний выедала глаза. Он вдруг вспомнил о времени и обнаружил, что потерял ему счёт.
Путаясь в длинных одеждах, подбежал к светочу: в обоих сосудах часов было равное количество песка. Скорее всего, над землёй солнце сейчас входило в зенит.
Футляр с Книгой Будущности лежал на столе, будто тяжёлый камень.
Но почему всё должно окончиться так плохо? Почему человек всегда готовится к худшему? Даже после того, как познал Книгу Камы? Потому что смертен? И уже с детства ему известно будущее?
Что, если в этой Книге написано так: «И прозреют слепые изгои, и увидят Свет, и наступит Гармония Духа и Разума на все бесконечные колена Времён…»
Та соль, которую Счастливый Безумец успел вкусить за отпущенный срок, не имела ядовитых
