дали, сказали что буйный, а парикмахера не прислали, сказали, что я его могу съесть. Пошутили что-ли?
В общем хожу пока нестриженный.
Во всем моем положении, есть еще один очень неприятный момент. Один раз ко мне зашел Ректор. Весь дерганный какой-то, и злой. Толком ничего не сказал, поинтересовался здоровьем и самочувствием. Расспрашивал про какие-то симптомы, описание которых с его слов я так и не понял. Сошлись на том, что их нет и это хорошо.
Я было спросил по поводу Роланда и остальных и чего случилось то. На что получил ответ, после которого впал в ступор и находился в нем достаточно долго. Даже не заметил, как Олег Петрович ушел.
Роланд в реанимации, у него дела очень хреновые, Череп и Ник лежат в соседней палате, слава Создателю их смогли откачать вовремя. Вдохнули жизнь обратно. Вампир опять закапсулировался, причем на этот раз крепко. Четвертый день, вампирские доктора колдуют над ним, но пока безрезультатно.
Ребята из обоймы охранения и Хант все погибли. И самое главное, по всему выходило, что я их всех уделал. Всех за исключением слухача. Он был в совершенном здравии.
«Уделал» это моя мягкая формулировка, которую мне подсказал мой лечащий врач. Потому что Ректор просто сказал, что я их всех убил, затем выпотрошил и сожрал их изначальную сущность бытия, данную им всем Создателем. То есть другим словами, их не будет Нигде и Никогда.
У меня после ступора, началась истерика, я попытался закончить жизнь самоубийством. После того, как меня уже расковали от кушетки, мой врач смог мне помочь посмотреть на ситуацию с другой стороны. Как защитная реакция появилось слово «уделал». По крайней мере, это слово не вызывало у меня суицидальных мыслей. В конце концов, мы все когда-то перестанем существовать. И нас тоже не будет Нигде и Никогда. Сосущие Души, тоже должны есть. А раз, они присутствуют в цепочке замысла Создателя, то все что происходит, происходит по его Воле и Повелению.
Меня это немного успокоило.
Да и слухач, несмотря на мои монстровские заслуги по умерщвлению всех и каждого, посещал меня регулярно.
В первый раз, когда он пришел, я чуть не умер со смеха. А дело было так. Я валялся в отключке после очередного приступа бешенства, как это мой врач называет, и соответственно был мило пристегнут к кушетке четырьмя наручниками сделанными из какого-то хитроумного материала. Порвать, погнуть или надкусить их было невозможно. И то обстоятельство, что мои приобретенные зубки не могли справиться с этим, бесило еще больше.
Провалялся я так до вечера, а вечером, строго соблюдая процедуру обращения с буйными пациентами, то есть один санитар стоит за головой на расстоянии метра, прижав шокер к виску. Второй, там же с ним, правда уже на расстоянии два метра с длинной удавкой, которая была накинута на мою шею. Ничего не скажешь, весьма предусмотрительно!
Ну и соответственно, еще четыре здоровенных дядечек, росточек то поболе чем мой, мило наблюдали за моими конечностями. Складывалось ощущение, что над мной склонилась баскетбольная команда, ну например, «Жаргирис». Почему «Жаргирис»? Слово это нравиться, еще с детства.
После таких приготовлений, ко мне всегда подходил мой доктор, спокойно интересуясь моим самочувствием, не спеша снимал оковы и пытливо посматривал на мое психомоторное поведение. Посматривал очень внимательно. Так как один раз я его чуть придавил за шейку, но насладиться успехом не дали все те же санитары переростки.
Но в тот раз, он был, я бы даже, сказал загадочным. Все говорил о визите одного моего старого знакомого. Который, дожидается за дверью, и если я буду себя хорошо вести, то врач, позволит мне с ним встретиться.
Хитрая бестия. Все правильно рассчитал. Это известие, признаться, выбило меня из колеи. Вы должны понять, все вокруг, кто не попадя кричат о том, что я чудовище и монстр. Применяют ко мне положение «Три четверти пять» из устава «Дома Забвения», а тут появляется мой старый знакомый, который меня хочет видеть. Да и еще стоит за дверью.
Ох доктор. Видно как чувствовал, что у меня созрел план, как обыграть баскетбольную команду и поговорить с ним тет-а-тет.
Только, позже пришло понимание, что Эверест Аскольдович, я про доктора, в общем то неплохой мужик. И работу знает свою очень хорошо. Но в то время, я был не прочь его сожрать. С потрошками.
Ну и заговорил он мои зубы вкупе с моими же клыками. Как только все они вышли, меня опять было, закружил вихрь безумства, как дверь распахнулась и на пороге появился тот, кого я меньше всего ожидал увидеть. По совести, после визита Ректора, я вообще не надеялся на какие-либо встречи старых знакомых. Тем более, половину из них я покалечил, а другую уделал.
Но едва завидев своего визитера, я чуть концы не отдал от хохота.
В дверях, с невозмутимым выражением морды, на задних лапах, держа авоську с апельсинами в одной передней лапе, букет фиалок в другой соответственно, стоял слухач собственной персоной.
Чисто персонаж на тему «Ну, здравствуй аллергия!» из одного рекламного ролика, который крутили по телевизору еще в
Я бросился к нему и обнял от избытка чувств. Он заурчал. А я, кажется, прослезился.
Вот только после его визита, я начал приобретать душевное равновесие. Как ни говорите, а в кототерапии, что-то есть!
Мы тогда болтали, наверное часа два. Вернее, жестикулировали, крутили хвостом (это слухач), мяукали и рычали (вместе), стремясь передать все последние новости. Вот как раз в тот момент, я остро пожалел, что не удосужился выучить в совершенстве слухачевской язык. Нет, я как собака, практически все понимал, но вот сказать…
Мне даже на ум пришла ситуация из моей прошлой жизни. У нас на работе периодически появлялись эспаты, чтобы проверить, как трудятся их «рабы», на ниве продажи элитной продукции.
И, чтобы показать сопричастность к совместному процессу. Который, заключался в том, что один (эспат) много говорит, руками водит, бонусы и очень хорошую зарплату получает. Радуется возможности прикоснуться к местному фольклору в виде доступных аборигенок и клубной движухи. А другой («раб»), тоже кстати говоря, неплохо зарабатывающий в отличии от большинства так называемого среднего класса — пашет. Так вот этот эспат непосредственно выдергивает из потока офисного планктона какой-то персонаж и на своем родном языке, начинает въедливо задавать вопросы на тему: «Как вообще тут жизнь, и что происходит». Причем, он искренне считает, что любой абориген, даже уборщица в офисе, должна изъясняться на его родном языке.
Ну и, возникает следующая ситуация. Из двадцати процентов того потока слов, что вылетает, с достаточно большой скоростью из рта этого венчурного капиталиста, ты понимаешь, как никак курсы закончил. А вот на остальные восемьдесят, ты делово киваешь головой и пытаешься поддакивать в тех местах, где ты чувствуешь, что надо.
Примерно также происходил и у нас разговор со слухачем. По правде говоря, это он со мной разговаривал, а я пытался уловить ход разговора. Он даже пару раз меня цапнул, рассерженно шипя, на мое непонимание.
Шутили на тему моего нового облика. Слухач говорил, что мне бы еще хвост, шерсть и был бы я вылитый слухач. Только гигантский. Интересовался, а может я все-таки хвост купировал и заодно побрился.
Я пытался расспросить его, что произошло в тот день на плеши, но, к моему огромному сожалению, он после того как на поляну вырвалось нечто большое и уродливое, грациозно свалился в обморок. На всякий случай. И пролежал в обмороке до того момента, пока его не нашли.
«Падение в обморок» слухачей в опасных ситуациях, список которых подробно описывался в служебной инструкции, был достаточно обширен. И это понятно. Слухачи были на вес золота. Если не сказать больше.
А в инструкции, черным по белому было написано, что падение в обморок при непосредственной и не избегаемой угрозе уничтожения группы, не является позорным малодушием. А есть акт гражданской сознательности. И то, что с одной гранатой на три танка, таких хоть ложкой ешь. А вот, слухачей, как говориться, днем с огнем не сыщешь!
