волна покатилась вниз по горлу, это было неприятно, но вполне терпимо.
— Это может быть проявлением и опасной, смертельной болезни, — сочувственно произнесла ийлура.
А Хофру захотелось ее придушить.
Оттолкнув Андоли, он уселся прямо на горячий камень, и как только ощутил себя достаточно бодро, спросил с притворным равнодушием:
— Скажи, женщина, тебе хотелось бы пожить еще немного?
— Это желание присуще не только мне, но всем живым существам, — сладко пропела ийлура.
И, как бы невзначай, отступила к молчаливому синху.
— В таком случае я забираю Дар-Теена с собой, — Хофру был уже на ногах, — даже не думай мне препятствовать.
Ийлура умела играть, и умела проигрывать.
Потупившись, она вновь оперлась на локоть синха, покачала головой.
— А ты не так-то прост, жрец.
— То же самое я могу сказать и о тебе, уважаемая. Может быть, теперь ты расскажешь все, как есть?
Ийлура тихонько вздохнула, передернула плечами.
— Я предлагаю спуститься в город. Там и поговорим.
— Если только твои синхи, уважаемая, не готовят нам ловушку, — Хофру подмигнул, — но я бы не пытался нападать на жреца серкт.
— Безусловно, — на бледных губах женщины появилась лукавая улыбка, — никто вас и пальцем не тронет.
И Хофру тоже улыбнулся в ответ — впрочем, как улыбнулся бы своему отражению.
… День начал клониться к закату, когда они добрались до города синхов. Хвала Селкирет, что под рукой оказались летуны. На спину одного из них Хофру привязал безвольное, а оттого невероятно тяжелое тело Дар-Теена. Не было бы летунов — пришлось бы нести на себе, и тогда бы желтенькие, словно слепленные из песка городские стены замаячили только к полуночи.
Шли молча. Шеверт имел совершенно траурный вид. Элеана вышагивала так, словно ее душа твердо вознамерилась покинуть тело, но еще не решила, когда именно.
Позади процессии брела ийлура — ее бережно, словно дитя, вел синх, но все равно было заметно, что каждый шаг причиняет ей боль и дается с трудом.
Потом зарумянились в закатном свете низкие стены, шершавые, словно вылепленные из песка, из ворот выбежали долговязые синхи в темных балахонах. Они были вооружены кто чем, и первые несколько мгновений в грудь Хофру так и поглядывали стальные жала стрел — но тут же сопровождающий Нитар-Лисс (именно так звучало имя ийлуры) хрипло выкрикнул несколько слов на своем змеином языке, и синхи потеряли всякий интерес к происходящему. Они послушно развернулись и побрели назад, в город — а Хофру стало интересно, как женщина чужой расы обрела такую власть над ящероподобными.
Он приотстал, и спросил об этом Нитар-Лисс, на языке серкт, разумеется.
Ийлура хмыкнула.
— Так уж получилось, жрец. Но, раз уж ты поглядел в мои воспоминания, скажи, разве я недостойна быть правительницей?
В ее словах крылась ирония. Разумеется, Нитар-Лисс была истинной повелительницей, жестокой и коварной. Именно такие и правили долго и счастливо; прочих — более добрых, честных и мягкосердечных — попросту съедали прочие претенденты на престол.
— Это как банка со скорпионами, — она угадала его мысли, — остается только один… Самый ядовитый и самый зубастый.
И вздохнула. Черные очи подернулись дымкой воспоминаний, и Нитар-Лисс унеслась в мыслях далеко-далеко… Что, впрочем, не помешало ей распорядиться насчет дома для гостей и обеда.
— Ты сможешь передохнуть и набраться сил, — твердо сказала она, — и, наконец, мы сможем поговорить начистоту. Если, конечно, ты понимаешь значение этого слова.
Хофру кивнул. Да, разумеется, он будет только рад, если все станет на свои места. В конце концов, всегда приятно побеседовать с равным себе — несмотря на столь неприятные обстоятельства.
… Дом для гостей был всего лишь еще одним домом синхов. Хофру видел-перевидел этих круглых домиков с коническими крышами, с овальными оконцами и чистым, посыпанным песком полом. У стен золотились новые циновки, в центре, окруженный ореолом копоти, пустовал очаг. Молчаливые синхи внесли Дар-Теена, уложили его ближе к окну — Хофру обратил внимание, что стрелу выдернули, но кровь не текла. Собственно, вполне обычное явление для мертвеца…
Еще через несколько минут подоспел ужин: чашки с дымящимся бульоном, сушеные ящерицы на большом глиняном блюде, тонкие лепешки. Синхи принесли масляные лампы, но не зажигали их, расставили вокруг очага — и безмолвно удалились, словно черные тени подступающей ночи.
Нитар-Лисс, которая все это время безмолвно наблюдала за своими слугами, устало избавилась от плаща и села на циновку, скрестив ноги.
— Прошу тебя, жрец, присоединиться к трапезе.
Хофру помедлил.
— А где кэльчу и элеана?
— Их с нами не будет, — улыбнулась Нитар-Лисс, — я ведь хочу поговорить с тобой по душам, жрец. К чему им слушать нашу беседу? Прошу, подкрепи свои силы…
«Еще отравит,» — Хофру покосился на пищу.
Пахло заманчиво, но все же…
— Я могу отведать из твоей чаши, — заверила ийлура.
Она и вправду взяла миску, сделала несколько глотков и с улыбкой посмотрела на Хофру.
— Теперь ты мне веришь, жрец?
Не поверить было просто глупо, и он, грея пальцы о горячие бока посудины, пригубил наваристого бульона. Нитар-Лисс своими фарфоровыми пальчиками взяла ящерку и принялась грызть хвостик, не забывая запивать.
— Если Шеверт и Андоли не были приглашены, то к чему здесь он? — Хофру кивнул в сторону Дар- Теена.
— Мы подкрепимся, и я кое-что тебе скажу, — без промедления ответила ийлура, облизывая пальцы, — к тому же, ты должен понимать, что ийлур сейчас глух и нем.
Она натянуто рассмеялась собственной шутке, но затем быстро посерьезнела и вернулась к бульону.
Хофру пожал плечами и занялся собственной порцией. Надо сказать, бульон оказался неплох — даже странно, что в этакой глуши ящерицы ухитрялись готовить приличную еду.
— Он ведь не умер, так? И ты хотела… придержать его для себя? Чтобы самой отправить его в былое?
— Не умер, — она кивнула, — но ты узнал об этом… не совсем честно.
— Тебе ведомо значение слова «честность»? — парировал Хофру.
Нитар-Лисс рассмеялась.
— Право же, если бы ты был ийлуром, и мы бы встретились лет десять назад, то стали бы превосходной парой!
— Благодарен за откровение, — Хофру надкусил ящерку.
Она оказалась соленой и очень напоминала по вкусу рыбу, которую заготавливали впрок серкт. Нитар-Лисс отодвинула пустую миску, внимательно посмотрела на него.
— Мне было бы отрадно, если бы ты был откровенен со мной, жрец. Ты ведь солгал, когда говорил о Вратах как о дороге? Дороге, по которой серкт могли бы уйти отсюда? Как только ты получишь ключ, ты вернешься в недалекое прошлое Эртинойса, кое-что исправишь и… что дальше? Мне кажется, что вы никуда не двинетесь дальше Врат Ста миров, Хофру. Ведь даже глупое животное не покинет кормушку добровольно! А я, сидя здесь, изучала твой народ. Да, бывали здесь пленники серкт, не нужно злиться. Вы
