— Это звучит весьма занятно. Значит, ты все-таки готов пожертвовать своим поколением, лишь бы эта пигалица осталась жива?
Ланс кивнул. Лицо его по-прежнему было землистого оттенка, словно сердце уже давно остановилось, перестав гнать кровь…
Рука Цитронии скользнула на талию Вейры и обняла. Теперь они стояли рядом, как близкие подруги.
— На колени, предатель.
Сердце Вейры сжалось. Она молча стояла и смотрела, как Ланс,
— Вот так-то лучше, — промурлыкала Цитрония и, уже обращаясь к Вейре, добавила, — видишь, в кого ты соизволила влюбиться, маленькая дурочка? Да он же… слабак и размазня.
— Наверное, он меня любит, — не стала отмалчиваться Вейра.
— Наверное, — согласилась шеннита, — и сделает все, чтобы я ничем не навредила тебе, моя крошка. А что, если я заберу тебя в Арднейр, и верну Лансу только тогда, когда он завершит начатое здесь?
Плечи Ланса дрогнули. Но глаза он все-таки поднял и ненавидяще уставился на Цитронию.
— Ох, как же я люблю, когда ты так смотришь! Точно также ты смотрел на старших, когда сгорела твоя Миола… хорошо она горела, слов нет.
Шеннит посмотрел на Вейру. Пристально, прямо в глаза, и…
Вейра вздрогнула и непонимающе уставилась на Ланса. Тот, в свою очередь, только кивнул — мол, все правильно, ты услышала мои мысли.
Он говорил это очень спокойно и обстоятельно. Будто опасался, что Вейра не сразу поймет.
— Ну что ты там надумал? — Цитроиня вульгарно хохотнула, словно публичная девка, — смотри, смотри на своего избранника, жалкая смертная! Я же говорила, что он — ничтожество, неспособное что- либо сделать?
Вейра бросила последний взгляд на Ланса. На замерших в ожидании чудовищ. А затем очень нежно обняла Цитронию за шею, прижимаясь всем телом к богине чужого мира.
— Наверное, он на самом деле меня любит, — прошептала леди Саквейра, — и тебе этого не понять…
Шаг. Всего лишь шаг сквозь льющееся жидкое пламя. Вейра ощутила, как тело наливается силой. И еще сильнее прижала к себе чужачку, вдавливая ее в раскаленный панцирь.
Кажется, Ланс кричал что-то, но Вейра не слышала. Выронив на горячую землю дымящиеся останки, она выхватила пылающий меч. И ведь даже не поняла толком, откуда он взялся, просто вспыхнул в руке, сложенный из волнистых язычков пламени…
Взмах. Багровый росчерк в блеклом свете утра. И обугленный череп покатился по дымящейся земле.
А Вейра уже разворачивалась к ближайшему чудовищу, позорно улепетывающему, но — слишком медленно для того, чтобы скрыться от дочери Бездны и Первородного пламени.
… Он и в самом деле хотел, чтобы все было по-иному, хотел всем сердцем… Ланс мечтал о том далеком и бесконечно счастливом дне, когда в сердце Вейры проснется любовь Миолы, и они уедут куда- нибудь на самый краешек Дхэттара, и будут жить в маленьком домике на лесной опушке.
И снова все его мечты были беспощадно растоптаны, и лежали мертвыми розами в пыли, а злая судьба в лице младшей шенниты торжествовала.
Ланс опустился на колени. Выбор, будь он трижды неладен. Схватиться с Цитронией значило погубить Вейру, наверняка старшая успеет разнести хрупкое тело смертной в клочья. Достроить пирамиды предполагало воплощение в жизнь замысла Цитронии и Старших, и гибель младшего поколения. Зиннур, Лирри… Все они погибнут, так и не узнав, в чем же было дело.
Он с отчаянием взглянул на Вейру, удивился тому, что она не выглядела до смерти испуганной.
«Что же мне делать?»
Спроси у нее… И пусть
Ланс очень надеялся, что здесь, в Дхэттаре, смертная сможет услышать и понять его мысли. Он задал вопрос; Вейра нахмурилась, как-то странно посмотрела на него.
«Теперь она может меня ненавидеть», — обреченно подумал он, — «да и разве я достоин ее любви? Я, который и защитить-то ее не в состоянии?!!»
Если это так, то уж лучше сцепиться с Цитронией и на самом деле погибнуть в горячей битве…
Брови Вейры решительно сошлись на переносице.
«Что она там задумала, моя вечная любовь?»
И в этот миг Вейра повернулась к Цитронии и нежно… нет, даже страстно обняла ее.
Дыхание комком стало в горле.
«Да что же ты делаешь?!!»
Он хотел выкрикнуть это в бледное личико Вейры… Но не успел.
Огненный вихрь взвился едва ли не до макушек деревьев, оставив на ветвях жирную гарь. И Вейра… она исчезла, а на ее месте…
Ланс вдруг ощутил себя глупцом и полным ничтожеством. Ты искал ответ на вопрос — почему Вейра так привязана к эргу? Вот тебе, получай! Потому что Вейра, хрупкая и беззащитная, сама была эргом. Возможно, Тиорин Элнайр даже принимал участие в ее рождении, или был ее супругом…
Обугленный череп Цитронии подкатился к ногам и уставился в утреннее небо черными провалами глазниц.
Вот и все, что осталось от мудрой шенниты.
А Вейра, одним прыжком настигнув слугу старших, взмахнула пламенным мечом, разваливая тело надвое и моментально обращая его в жирный пепел. Метнулась обжигающим вихрем к следующему чудовищу… там, где проходился меч огненного демона, оставались лишь угольки. И хлопья жирного пепла, кружащиеся в воздухе подобно черному снегу.
…Потом она остановилась в десятке шагов от Ланса — чистый огонь, на котором чудесным образом держатся доспехи, темно-багровые, в паутине мелких сияющих трещинок. Сквозь прорези в шлеме просачивалось рыжее пламя, и за спиной вился плащ из серного дыма. Вейра опустила меч, выкованный в неведомых безднах Дхэттара и словно сплетенный из живых языков пламени. Просто стояла — и смотрела на Ланса, склоняя голову то к одному плечу, то к другому. А потом…
Шеннит не понял, каким образом на месте демона бездны снова оказалась худенькая девушка. От одежды остались обожженные лохмотья, сквозь которые просвечивала белая кожа, меч бесследно испарился, и только пальцы продолжали удерживать невидимую рукоять.
— Ланс…
Вейра протянула ему руки, но он не шевельнулся, будучи не в силах двинуться с места.
Шеннит стиснул зубы. Да, сможет. Ведь это по-перженму была его… Вейра.
Она истолковала эту неторопливость по-своему. И тогда, упав на горячую землю, расплакалась.
— Вейра!
