института, сотен исследователей, а с первого взгляда все одно ничего не понять.
К удивлению своему Никита понял, что он точно знает как вернуться в больницу. А ведь по дороге к фабрике он не особо старался запомнить довольно извилистый путь. Но теперь видит нужные повороты еще до того, как туда свернет Маг или укажет курсограф Ербола. Фокусы улучшенной виробами памяти или что- то другое? Ведь раньше Никита за собой такого не замечал. К сожалению, додумать не удалось — пришли.
На эту вторую половину ночи особых дел запланировано не было. Вчера ведь уже все обсудили с местным эскулапом и почти все обследования провели. Целитель прежде всего сообщил, что с раненым возчиком все в порядке — к завтрашнему кость срастется в результате проведенных процедур и люди смогут отправиться обратно. Не то что он не понимал, что земляне к здешним людям имеют такое же отношение, как и к эльфам, а просто хвастался своими возможностями. И ведь было чем похвастаться, хотя конечно земной медицинский терминал работает все равно быстрее.
После этого сообщения Аня приступила к обследованию эльфийки, как и договаривались вчера с Целителем. К сожалению, с человеческими женщинами такого детального обследования провести не удалось. Впрочем, Аня по этому поводу не слишком огорчалась. Целитель сказал, что анатомических различий между людьми и эльфами, кроме видимых, нет. Разница в характере движений, которая так поразила Никиту при первой встрече с эльфийкой, определялась скорее всего разницей в культурах, способах физического воспитания детей, а не генетикой. По крайней мере на мужчинах-эльфах Аня это уже установила.
Ну вот и довелось Никите рассмотреть вблизи эльфийку впервые. То есть он и раньше их видел при первой встрече, во время первого столкновения с эльфами-загорянами, здесь, в эльфийском городе, на улицах вчера и сегодня. Но вот так, спокойно, в упор, да еще обнаженную — впервые. А посмотреть было на что. Эльфийка, медсестра у Целителя и по совместительству его супруга или любовница — в местных семейных отношениях за такой короткий срок конечно не удалось разобраться, оказалась молодой на вид девушкой, очень гибкой, худенькой, невысокого роста. Лицо совершенно человеческое и очень симпатичное, особенно когда она улыбалась или смущалась. И чем-то очень похожа на Аню. Хотя Аня, для Никитиного двадцатого века девушка весьма стройная и легкая, по сравнению с эльфийкой выглядела настоящей немкой. Монументально, то есть. Но вот удивительная подвижность и энергия были в них совершенно одинаковые. И еще удивительная женственность. Глядя на эльфийку, Никита куда больше взволновался, чем во время купания с массажем в княжеском дворце. И вот еще что интересно: груди у эльфийки острые и маленькие, как у девочки в самом начале полового созревания, волос на теле нет вообще, как у детей, а все одно не выглядит она малолеткой. Сразу видно, что вполне взрослая. Наверное дело в движениях, что как музыка для глаз. Нету ни малейшей подростковой угловатости, щенячьей неловкости и расхлябистости. Каждое движение предельно точно, как у очень опытной балерины. Нет, никогда Никита педофилией не страдал, а вот к этой девушке его очень даже тянет. И ведь не отличишь, что не человек. Глаза-то в темноте домашней огромные и зрачки круглые. А уши под густой шапкой волос не видно. Пока Аня сама ей волосы не откинула чтобы эти уши крупным планом снять. Кстати, тут вот и решается вопрос о форме ушей у эльфов, по которому Никита столько копий сломал в том давнем двадцатом веке. Правда, настоящих эльфов, а не придуманных. Ушки у девушки очень даже ничего. Беленькие, гладенькие, совсем без волос. Ну, при том, что у местных волосы кроме как на голове вообще нигде больше не растут, это не удивительно. Удивительно, что несмотря на отличие формы не выглядят они ни большими, ни уродливыми. То есть большие, вытянутые, но смотрятся как-то очень уместно, мило, изящно. И в результате субъективное восприятие не сходится с объективными различиями. Кстати, уши у эльфов оказались и подвижными еще. Не как у собак и кошек, но в большей степени, чем у людей. Так ведь даже у людей эти мышцы не совсем еще исчезли, а уж для существ, столь зависящих от слуха, они определенно жизненно необходимы.
Когда Аня закончила со сканером и пробами, Эльфийка встала с ложа, одела свои шаровары и тунику. Но как она это сделала — боже мой! Казалось, воздух сам ее несет, а пола она касается только чтобы окружающих не шокировать. И ведь невесомой при том она не казалась, а просто силой, которой земное притяжение не касается. Захочет — будет в воздухе пушинкой плавать, а захочет — каменную стену пройдет не заметив, только пыль сзади посыпется. И при том мила, нежна, глаза огромные смотрят с очень добрым, детским каким-то любопытством. У такой медсестры Никита поболел бы с удовольствием недельку- другую. Хотя конечно Аня ей ни в чем не уступила бы. Никита-то это знает, помнит. И нежность и жуткую силу. К счастью его, только злыми ее руки никогда не были. Так что незачем Никите Целителю завидовать.
Закончив со сравнительной анатомией, немного обсудили и самый животрепещущий вопрос насчет эмпатии.
— Да, — сказал Целитель, — я никогда не думал, что эта разница между нами и людьми требует разных устройств общества. Я, когда принимаю какое-то решение, заранее знаю, согласятся со мной другие, или нет. И я никогда не приму решение, в правильности которого не могу убедить других. И ведь так каждый. А значит нам не нужно кого-то самого главного, который способен принять решение против воли большинства. У нас такой просто бы умер от сознания, что большинство его ненавидит.
— Но разве не может быть так, что твое мнение правильное, а большинство ошибается? — спросил Ербол — И вообще у нас разница во мнениях способствует развитию. Даже есть философская система, которая утверждает, что развитие невозможно без противоречий.
— Я могу быть прав, а большинство неправо, только если у меня есть знания, которых нет у других. Тогда я должен рассказать другим то, что я знаю, почему я пришел к этому решению, и они со мной согласятся. А если имея те же знания, они все же со мной не согласятся, то скорее всего именно я ошибаюсь. Конечно при равных знаниях может ошибаться и большинство, но все же реже, чем одиночка. А разные мнения могут быть и у нас. Понимаете, я не могу идти против воли большинства, не могу действовать во вред большинству. Осознание этого меня просто убило бы. Но я могу не соглашаться с другим таким же как я. Мне такое несогласие было бы неприятно, но ему было так же неприятно. И вообще любое несогласие может исходить или из различий в знаниях, или из того, что мы составили разные мнения не на основе знаний вообще. При различии в знаниях достаточно просто обменяться ими чтобы прийти к согласию. А если знаний для определенности недостаточно, то большинство все равно не поддержит никого из нас. А значит мы будем устранять это несогласие добывая новые знания. Пока не подтвердится чья-то правота.
— Но разве тебе не было бы неприятно, если бы кто-то уличил тебя в ошибке, в неправильном мнении? Разве не естественно для каждого хотеть быть всегда правым? — спросил Сепе.
— Я тебя не понимаю. — Целитель пожал плечами — Конечно я хотел бы быть всегда правым, никогда не ошибаться. Но если я все же ошибся, то как я могу это отменить? Я же не могу сказать, что я прав, если знаю, что ошибся.
Тут он запнулся, обдумывая, судя по удивленному лицу, совершенно новую и поразительную для него идею:
— А ведь люди наверное могут так сказать. Они могут утверждать совсем не то, что думают, не то, что знают. Я и раньше знал об этом, и мы считали это признаком безумия, недостаточно развития разума у людей. А это не так. Просто у людей разум устроен иначе. Они делают это не от недостатка ума, а потому что считают, что так будет выгоднее для них. Но разве такое свойство помогает развитию?
В общем, это оказался разговор слепого с глухим. Естественные для людей понятия полностью отсутствовали в головах эльфов. Ну и наоборот, конечно. Потому эльфы не понимали совершенно, зачем нужны людям правители и жесткие социальные структуры, а люди не понимали, как эльфы могут жить в полном безначалии. Да еще при этом строить что-то вроде того металлургического завода или выращивать леса домов-деревьев на столетия вперед и вести генетические эксперименты. А ведь никакой градоначальник не подписывал перспективный план развития, не выделял фондов с разбивкой по кварталам. Никакой правительственный чиновник не контролировал исполнение планов, а фининспектор не следил, чтоб не воровали. У эльфов вообще преступности оказывается не было. То есть кто бы что бы ни сделал, об этом сразу все узнавали. Он и утаить бы не смог. А если неизвестно кто, значит чужак. А чужаков тут всего ничего, пусть сами в своих делах разбираются. Если не выдадут виновного, так их всех расплачиваться заставят. А ведь на современной Земле, пожалуй, практически то же самое. Разница лишь в том, что несмотря на воспитание люди все еще куда больше эгоисты, чем эльфы. Но вот обманывать тоже
