неприятно Никите. Но Никите сейчас было все равно. Он ведь тоже соединялся с мыслями Тепе несколько раз и знал, что тот никому не выдаст чужие тайны. Да его эти личные тайны и не интересуют вовсе, ему любопытны тайны мира. Так что пусть его смотрит.
— Сейчас я не вижу разницы когда и откуда возвращаться. Тепе я чувствую так же, как и в лесу эльфов.
— Ну и прекрасно. Значит сделаем так, как предложила Аня — завтра двинемся по дороге к следующему поселку.
Ну и прекрасно. Завтра, так завтра. Нам, шоферам, один черт — прикажут завтра ехать, так завтра поедем. А прикажут возвращаться, так вернемся. Такое ощущение появилось у Никиты, когда он лег у костра, положив голову на пахнущее смолой поленце. В конце концов, в этой экспедиции он исполнял всего лишь роль транспортного средства. Устал он от всего этого, и не интересовали его больше проблемы развития иных цивилизаций. Пусть Ербол роет землю по поводу технологии слоистой бронзы, а ему что до этого? Он ведь не психоисторик, а всего лишь междумирный паром. Что-то не интересуют его тонкости развития здешних дикарей. Дикари, они и есть дикари. Куда приятнее смотреть в звездное небо. Здесь оно совсем другое. И не только по расположению звезд. Главное — нет тех движущихся в немыслимой вышине бессчетных огоньков космических станций. Почему он до сих пор ни разу не был в космосе, не побывал на Луне? Дальше не слишком попадешь без дела, а туда — пожалуйста.
— Вернемся в наш век — сразу слетаю на Луну! — сказал он. И был очень удивлен, услышав веселый хохот Ани. Ербол с Сепе, как заметил Никита, тоже были в недоумении.
— Вы поняли: — объяснила Аня — Никита впервые назвал наш двадцать второй век своим. Раньше он всегда говорил про него: ваш век, этот век, а своим считал двадцатый. А теперь наконец-то стал своим в нашем веке. Поздравляю тебя, Никита, теперь ты наш человек. Ради одного этого стоило прогуляться в иномирье.
Внезапно раздалось противное зудение — сработала система датчиков, которые Ербол каждый раз выставлял вокруг лагеря. Аня сказала спокойно:
— Сюда кто-то идет.
— Никого не чувствую — сказал Ербол.
— По приборам один человек.
— А для меня полная пустота — Ербол был выведен из равновесия своей неспособностью почувствовать другого человека.
Из леса вышел высокий старик в островерхой шляпе и просторном плаще, с тяжелым посохом, больше всего напоминавшим дубину. Длинные седые волосы скрывали уши, так что не было понятно человек он или эльф. Старик подошел к костру и неторопливо оглядел всех сидящих. Потом взгляд его остановился на Ерболе. Старик подошел к бревну напротив Ербола и величавым жестом согнал Сепе с занятого места. Сепе торопливо отдернулся в сторону, старик сел и уставился на Ербола пронзительным взглядом. Ербол вздрогнул и замер.
Молчание тянулось долго. Ербол и старик сидели неподвижно, глядя друг на друга через огонь. Наконец Аня не выдержала:
— Ербол, что с тобой? Ты меня слышишь?
Ербол нетерпеливо отмахнулся:
— Не мешай, мы разговариваем. Потом.
Потом Аня и Никита почти час пялились на Ербола и пришельца. А Сепе невозмутимо подкладывал поленья в костер.
— Ложились бы вы спать, — предложил Сепе — у них это на всю ночь. Я чувствую, что они действительно пытаются разговаривать, но суть от меня ускользает. А вы и вовсе ничем им помочь не можете. Ложитесь, я посторожу.
Делать действительно было нечего, пришлось последовать совету Сепе. Сон, как ни странно, пришел быстро. О чем он был — Никита не запомнил, но утром проснулся свежим и в хорошем настроении. Аня проснулась вместе с ним, как по команде. Сепе, все так же невозмутимый, сидел у костра. А Ербол и старик спали. Сепе уступил старику свой коврик, а вот спальника тот не взял, обойдясь своим плащом. Теперь можно было хорошо рассмотреть ночного пришельца. А вот рассматривать в нем было нечего: обычный средневековый старик, закутанный в плащ из толстой ворсистой ткани темно-бурого цвета. Под плащом одежда из замши. Лицо старого азиата. Типичный Дерсу Узала. Ушей его по прежнему не видно, глаза закрыты. В свете костра Никита не смог определить, похожи его широко раздвинувшиеся в темноте зрачки на вертикальные эльфийские или круглые человеческие.
Пока Никита с Аней сбегали к ручью, где Никите снова удалось насладиться зрелищем Аниного купания, Сепе все так же сидел на бревне. А потом он протянул Ане Ерболов мобильник, улегся на коврик Никиты и ушел из этого мира. В умелых Аниных руках мобильник заговорил голосом Ербола:
— Вы наверняка умираете от любопытства. Ну, не буду вас мучить, вот вам предварительная информация. Мы наконец-то встретились с одним из представителей здешних властей. Я не понял точно его статус, но его уважают и эльфы, и люди. Он наш коллега, маг. И он заинтересован в контакте не меньше, чем мы. Совершенно уникальный старик. Телепатически мы друг друга понимаем, но с очень большим трудом. Почему так — я не знаю. Теоретически ведь мы должны передавать друг другу чистую информацию. Кажется, он тоже удивлен этим обстоятельством. Ну, мы начали составлять словарь для взаимного общения без телепатии. По самому простому методу Робинзона Крузо — обозначая словами предметы и действия. Я записывал все в мобильник — Аня, проанализируй. А вот он просто все запоминает. И мне кажется, что уже сейчас он может говорить по русски почти свободно. Память просто невероятная, а соображает он куда лучше компьютера. Так что в разговоре с ним нам переводчик не понадобится. Ну ничего, пригодится для общения с другими: мы составляли словарь на языке здешних людей. Все, больше не могу. Спать хочу — сил нет. А вы бдите.
Над чем, собственно, бдить, было не вполне понятно. Вокруг никого, как показывают приборы и пробудившееся в Никите телепатическое чувство. Впервые Аня и Никита остались наедине за последние несколько дней. Но воспользоваться этим не удалось — сработала следящая система. И сразу Никита услышал мерное позвякивание: по дороге кто-то приближался. Определенно не враги, поскольку издали оповещали о себе. Из-за поворота показалась навьюченная лошадь в сопровождении троих мужиков. То есть, это сначала Никита принял вьючного зверя за лошадь по сходству общих форм тела. Когда путешествующая компания приблизилась, Никита разглядел на голове лошади торчащий вперед витой рог, к которому был привешен колокольчик. Единорог! Вьючной единорог шел в сопровождении вчерашних знакомых — старосты и двух стражников, один из которых по прежнему нес алебарду, а другой вооружился на сей раз луком. Но вооружились они не от землян, поскольку лук так и остался за спиной, а алебарда спокойно лежала на плече.
Аборигены не пошли дальше по дороге, а уверенно направились к стоянке отряда. На сей раз они не проявляли страха или агрессивности. Староста оглядел лагерь, остановил свой взгляд на спящем старике, некоторое время пребывал в нерешительности, а затем почтительно поклонился Ане с Никитой и произнес несколько слов, указывая рукой на ночного гостя.
— Ербол же словарь составил, — сказал Никита — ты можешь перевести?
— Нет. Пока там только сырой материал. Без анализа и настройки переводчик не сработает.
Староста тем временем отдал приказ своим сопровождающим, которые сняли с единорога корзины и поставили их рядом с костром. Мужики выглядели сегодня вполне дружелюбно, так что Никита решился посмотреть их диковинного зверя вблизи. Лошадь он напоминал на самом деле только издали общей массивной округлостью форм. Даже не лошадь, а замотанную клячу. Ну, может еще, видом шерсти. А вот морда была не лошадиная, скорее лосиная. И ноги тоже отличались. Присмотревшись, Никита понял чем: копыта зверя были раздвоены. А рог над глазами вообще не походил ни на что виденное: широкий в основании, резко сужающийся, как бы свитый из двух заостряющихся стержней. Никита протянул руку, чтобы погладить это чудо, но зверь резко отстранился и негодующе фыркнул. Один из стражников услужливо взял единорога за узду, и Никита погладил теплый подрагивающий бок. Аня тоже проявила любопытство. Единорог перенес ее приближение куда терпимее и спокойно стоял, пока Аня гладила его шею, длинноносую морду, ощупала рог. Староста, дождавшись наконец, пока Аня с Никитой удовлетворят любопытство, еще раз поклонился, произнес несколько слов, явно прощальных, и неторопливо пошел назад
