дуэль! Они хотят стреляться! Немедленно!
– Кто? – Амалию охватили самые скверные предчувствия. – О ком вы говорите?
– О вашем муже и месье Дмитрии, – пробормотал доктор. – Я пытался их calmer, утихомирить, – он не сразу подыскал русское слово. – Но они ничего не хотят слушать!
Амалия и Билли переглянулись.
– Вы правы, – мрачно сказала молодая женщина, – их надо остановить. Не хватало еще одной смерти в этом доме! – Баронесса шагнула к двери. Билли поспешил за ней, а доктор шел впереди и рассказывал о том, что произошло в большой гостиной.
По его словам, все началось с обмена довольно резкими замечаниями между бароном Корфом и адвокатом. Похоже, Константин Сергеевич был не слишком доволен тем, что их удерживают в доме, и позволил себе несколько жалящих намеков. Александр в ответ пообещал научить его вежливости и сказал, что готов выполнить свое обещание в любое удобное для Городецкого время. Однако адвокат, судя по всему, не питал склонности к учебе. Вдобавок ко всему он заявил, что считает дуэли варварским пережитком прошлого. Владимир Сергеевич полностью поддержал брата и сказал, что незачем господину барону выставлять себя на посмешище.
Все шло к крупной ссоре, и тут в разговор вмешалась Анна Владимировна, которая тоже полагала, что пора вызывать полицию, поскольку госпоже баронессе до сих пор ничего не удалось выяснить. К ней присоединились несколько гостей, и завязалась перепалка. Антуанетта, которая, очевидно, поняла, о чем идет речь, стала возмущаться по-французски и требовать справедливости. Корф пообещал ей, что они сделают все, чтобы найти убийцу. Графиня Толстая выразилась в том смысле, что ей совершенно ясно: поиск преступника не под силу госпоже баронессе, о чем она, впрочем, догадывалась с самого начала. Анна Владимировна тотчас с ней согласилась, и тут Александр в довольно язвительной форме позволил себе пройтись насчет ее умственных способностей, которые вряд ли позволяют ей оценивать способности других. Возмущенный Митенька тотчас встал на защиту матери, и буквально в следующее мгновение барон Корф вызвал его на дуэль.
– Как интересно! – восхитился Билли. – Они что, и в самом деле будут стреляться?
Амалия испепелила его взглядом и ускорила шаг. Она отлично знала, как стреляет ее бывший муж, и не сомневалась, что дуэль имеет все шансы закончиться самым скверным образом для любого его противника.
«Что за характер, боже мой, что за характер! – думала она, входя в большую гостиную. – Гордец, строптивец, снаружи – лед, а в глубине – такой огонь… И ведь он прекрасно понимает, что не прав, но никогда, никогда в том не признается! Ах, щучья холера!»
Завидев Амалию, к ней сразу же бросилась испуганная Антуанетта Беренделли.
– Мадам, мадам! Они поссорились! Поговорите с ними, они никого не хотят слушать!
Корф и юный Митенька стояли друг против друга в центре гостиной; остальные столпились вокруг них. Амалия прежде всего почему-то увидела круги под глазами Александра, но барон держался так же непринужденно, как и всегда. Константин Сергеевич оставался несколько в стороне, скрестив на груди руки и словно показывая, что происходящее его ничуть не касается. Павел Петрович побелел как полотно, Анна Владимировна, судя по всему, была близка к обмороку.
– Господа, может быть, хватит? – сердито спросила Амалия.
– Нет! – отрезал барон.
– Нет! – в запальчивости повторил Митенька. – Этот человек пришел к нам в дом, мы встретили его, как гостя… а он позволяет себе… Черт знает что он себе позволяет! – прибавил юноша в сердцах.
Графиня Толстая иронически улыбнулась. Ах, как дурно воспитан юноша! Только зря он поссорился с Корфом – барон не тот человек, которого можно оскорбить безнаказанно.
– Господа, зачем? Успокойтесь, – лепетал растерянный Иван Андреевич.
Но его уговоры не производили эффекта.
– Господа, господа! – твердил доктор. – Здесь дамы! Мы все устали, совсем недавно произошло ужасное событие… Не надо усугублять, господа!
– Мне нужен секундант, – отрезал барон. На доктора он даже не смотрел. – Ваше превосходительство!
Иван Андреевич вздрогнул, изменился в лице, отшатнулся к своей супруге, словно искал у нее защиты, и воскликнул:
– Нет, нет!
– Кстати, мне тоже нужен секундант, – важно заявил Митенька, поправляя очки. – Владимир Сергеевич! Вы, как я понял, не деретесь на дуэлях, но сегодня ничего подобного от вас не понадобится. Будьте моим секундантом!
– Что ж, если вы так настаиваете, вряд ли я могу отказаться, – отвечал тот.
– Сударь, – пролепетала Анна Владимировна дрожащим голосом, – да вы что? Как же можно?
– Это будет занятно! – добавил Владимир Сергеевич, обращаясь к адвокату.
– Не вижу ничего занятного, – пожав плечами, обронил тот. – И охота тебе тешить себя всяким вздором? – он говорил с братом, но отчего-то его слова услышали все.
– Доктор у нас уже есть, – объявил барон Корф. – Так что с моим секундантом? Раз Иван Андреевич отказывается, может быть, вы, Константин Сергеевич?
– Благодарю вас, сударь, – изобразил Городецкий легкий поклон, – но, должен признаться, я не охотник до такого рода развлечений.
– А жаль, – сухо ответил Корф. – Павел Петрович на роль секунданта не подходит из-за родства с моим противником, доктор нам понадобится в другом качестве…
– На меня не рассчитывайте! – сердито крикнул Венедикт Людовикович. – Даже если вас убьют, я и пальцем не пошевельну!
– Если меня убьют, – недобро усмехнулся Александр, – ваши услуги мне точно не пригодятся. Так кто будет моим секундантом? Никита Иваныч больше подходит для аккомпанирования дамам… – Улыбка барона стала еще злее. – Придется уж вам, ваше превосходительство.
Иван Андреевич испуганно замахал руками, но было уже поздно.
– Молчание – знак согласия, – кивнул Корф, который не обратил никакого внимания на его протесты. – Стреляемся сейчас же. Никаких отсрочек!
Варенька, открыв рот, молча переводила взгляд с одного человека на другого…. Амалии даже сначала показалось, что глупышка зачарована тем, что сейчас при ней случится самая настоящая дуэль, а ведь раньше она могла прочитать о чем-то подобном лишь в книжках… Злость захлестнула молодую женщину. Неужели девчонка не понимает серьезности происходящего? Не догадывается, что ее кузена могут убить, а если даже ранят, это заставит его родителей поседеть? Но, похоже, она действительно ничего не понимает…
– Мне кажется, – нерешительно заметил Владимир Сергеевич, – вы узурпируете права секундантов.
– А, да подите вы к черту! – отмахнулся Корф. – Стреляемся на пистолетах, десять шагов. Можно и двенадцать, если юноша трусит, – с презрением прибавил он.
– Я не трушу! – вскинулся Митенька.
– Вот и прекрасно, – отрезал Корф и обернулся к Билли. – Ключи!
– Вы никуда не пойдете! – вмешалась Амалия. – Александр, вы сошли с ума!
– Напротив, – парировал тот, – я совершенно в здравом уме и твердой памяти, хоть сейчас завещание пиши. Ключи!
– Вы хоть понимаете, что вы делаете? – Амалия топнула ногой. – Это убийство!
– Это не убийство, это дуэль, – возразил барон хладнокровно.
– Я запрещаю вам! – вспылила Амалия. Никогда бы она не позволила себе такого, тем более на людях, но сейчас…
Александр обернулся и смерил ее взглядом.
– Мне очень жаль, сударыня, – промолвил он с ледяной вежливостью, – но у вас более нет власти приказывать мне делать что-либо.
Анна Владимировна зарыдала. Глаша с оцепенелым видом стояла в дверях. За ней в проеме виднелись любопытствующие физиономии горничной Наташи и лакеев.
– Нам нужны два пистолета, – объявил Владимир Сергеевич, которого все происходящее явно забавляло.
Амалия взглянула на него с ненавистью.
– Что там с пистолетами? – поддержал его барон. – Господа секунданты, распорядитесь!
На Павла Петровича было страшно смотреть. Он затравленно покосился на Амалию и вышел в сопровождении секундантов. Через минуту они вернулись, неся небольшой ящичек. Завидев его, Анна Владимировна зарыдала еще громче.
– Боже мой, – шептала Антуанетта, совершенно потеряв голову, – да что ж такое-то?
– С меня довольно, – сказала вполголоса графиня Никите. – Пусть глупцы делают что хотят, но лично я уйду отсюда при первой же возможности.
– Будем стреляться в саду, – сказал Александр. Он подошел к Билли и протянул раскрытую руку. – Ну? Ключи, любезнейший!
Билли вопросительно поглядел на Амалию, и та отрицательно покачала головой. Однако оказалось, что она недооценила своего бывшего мужа. С ловкостью, которой от него Амалия совершенно не ожидала, тот вывернул американцу кисть и уложил его на пол, после чего обыскал карманы и нашел ключи. Билли вырвался и вскочил, кипя от бешенства, но Корф уже повернулся к нему спиной и отошел.
– Идем! – коротко бросил он Митеньке.
– Сударь, сударь, – закричала Анна Владимировна, – умоляю вас!
Она вцепилась в его рукав, но барон с гадливой гримасой оттолкнул несчастную мать. В то мгновение все было ему отвратительно: и хлопотливая, серая женщина, и никчемный вечер, и случившееся на нем убийство, и Варенька, которая с изумлением смотрела на него, и гости, жалкие, гнусные людишки, похожие и не на людей вовсе, а на каких-то скользких, мерзких мокриц. Но больше всего он был отвратителен сам себе, а в таком настроении барон Корф оказывался способен на самые дикие, самые жестокие, самые отчаянные поступки. Он знал за собой это качество и обыкновенно старался не давать себе воли, но теперь… Теперь он готов был сокрушить весь свет – лишь потому, что вечер не удался, что все было не так, что сама жизнь не заладилась, и все его
