попытки вернуть ее в нормальное русло приводили к еще большему разочарованию. Он лишь старался не смотреть на Амалию – вот уж что было выше его сил.
– Боже, – пролепетала Евдокия Сергеевна, – неужели он всерьез?
Амалия сделала попытку задержать своего бывшего мужа, но тот отстранил ее и вышел.
– Дмитрий Павлович! – крикнула она.
Однако и Митенька, поправив очки, уже шагнул к двери.
– Нет! Нет! – простонала его мать и рухнула на пол.
К ней бросились Евдокия Сергеевна и Антуанетта.
– Глаша, воды и уксуса! – крикнула Амалия. – Анне Владимировне дурно!
Горничная и Павел Петрович засуетились вокруг несчастной, а Амалия побежала вниз. Большинство гостей потянулось за противниками – поглядеть на настоящую дуэль.
– Я бы его пристрелил! – мстительно сказал Билли, когда они были на лестнице и сердито добавил: – Но я не стреляю в спину!
– Билли, если ты его тронешь, я тебя убью! – вспылила Амалия.
Билли умолк и нахохлился. Сам он находил барона Корфа пренеприятнейшим типом и не мог взять в толк, что такого Амалия могла в нем найти. Само собой, их брак остался в прошлом, но все равно – он не мог понять, для чего надо было связываться с бароном, когда вокруг столько хороших людей. Вроде него самого, к примеру, что ходить далеко.
Из открытой двери тянуло холодом. Шуба Амалии куда-то запропастилась, старый лакей вынес ее с мучительной медлительностью. Билли вырвал у него шубу и помог Амалии ее надеть. Она поспешно запахнулась и бросилась к выходу. Одинокий унылый фонарь едва освещал сад, слегка припорошенный снегом.
– Света мало! – крикнул Владимир Сергеевич из темноты.
– Ну и черт с ним, – оскалился Александр.
Амалия поскользнулась, но Билли ловко подхватил ее под локоть и помог устоять на ногах. Начал сыпать мелкий, колючий снег. Черные ветви дерева раскачивались над ними, и сквозь них, сквозь легкую пелену облаков были видны редкие звезды и желтая, ноздреватая, больная луна. В стороне Амалия различила группу гостей, которые, ежась, стояли и смотрели на дуэлянтов с непонятным ей любопытством.
– Ну что, господа, начнем, раз мы здесь? – осведомился Владимир Сергеевич.
– Стойте! – крикнула Амалия.
– Да уж, совершенно ни на что не похоже! – поддержал ее доктор. – Опомнитесь, господа!
– Вам-то что? – с задором осведомился Митенька. – У вас только пациентов прибавится, а значит, прямая выгода!
Венедикт Людовикович пробурчал себе под нос какие-то слова по-французски – судя по тону, довольно сердитые.
– Господа, – начал Иван Андреевич, мучительно чувствуя нелепость происходящего, – я не знаю, имеет ли вообще смысл…
– Еще одно слово, – вмешался барон, – и вы будете следующим, с кем я стреляюсь.
Снег пошел сильнее и летел Митеньке в очки, залепляя стекла. Где-то наверху тревожно закаркала ворона, и он похолодел. Ветер усиливался.
– Надо их помирить, – цепляясь за последнюю надежду, пробормотал Иван Андреевич.
– Вы и мирите, – зловеще-весело произнес Владимир Сергеевич.
Доктор в отчаянии взмахнул руками и отошел, беззвучно ругаясь по- французски. Амалия бросила взгляд на напряженные, застывшие лица зрителей. Никогда нельзя надеяться ни на кого, надеяться можно только на себя.
– Билли! – прошептала она, показывая глазами на Митеньку, чья фигура нелепо выделялась среди косо летящего снега.
Ее друг все понял и кивнул головой.
– Сходитесь! – крикнул Владимир Сергеевич.
В неверном свете фонаря Митенька успел сделать только два шага, потому что из темноты на него налетело какое-то тело и сбило с ног.
– Какого черта! – просипел юный дуэлянт. Он уронил очки и теперь, стоя на одном колене, пытался нашарить их, но тут ему заломили руку и повалили на землю. Митенька побарахтался немного и стих.
Амалия подошла и стала перед Александром, который уже держал пистолет наготове. Барон поглядел на нее безразлично, и тонкая жилка дернулась поперек его лба.
– Амалия Константиновна, – спокойно произнес Корф, – отойдите, пожалуйста. Вы мне мешаете.
– Я никуда не уйду, – коротко ответила она. – Можете убить меня, если хотите. Вы ведь об этом мечтаете?
Александр покосился на зрителей, которые толпились неподалеку от них. Ни один даже не пытался вмешаться, и странная улыбка тронула его плотно сжатые губы.
– Вы ставите себя в смешное положение, – мрачно сказал он.
– И пусть. – Она подошла совсем близко к нему, и он видел снежинки, запутавшиеся в ее светлых волосах. – Как вы можете! Я думала, вы не такой, а вы… Ведь мальчик – единственный сын у родителей! Что они будут делать, если его не станет? Что с ними будет?
Павел Петрович выбежал из дома. Он мчался по лестнице, перескакивая через две ступеньки, словно вернулся в детство. Но лицо его было искажено ужасом, губы дрожали.
– Митя! Митенька! – Он увидел фонарь, Александра, фигуру, стоящую перед ним, и застыл на месте, не понимая, что происходит.
– Вы, кажется, забыли, Амалия Константиновна, – очень вежливо произнес Александр, – что в дуэли участвуют двое. И ничто, заметьте, не может помешать господину Верховскому убить меня.
А господин Верховский, лежа на холодной земле, дернулся пару раз, но схлопотал несколько ударов от американца, который крепко держал его, и сдавленно засипел от возмущения. Свободной рукой он нащупал пистолет, который лежал на земле.
– А наш сын? – сердито спросила Амалия. – О нем вы забыли? Что я ему скажу, если вас не станет?
– Господа, господа, – скучающе-развязным тоном вмешался Владимир Сергеевич. – Я, право, не понимаю. У нас дуэль или…
Он хотел сказать «выяснение семейных отношений», но не успел. Грохот выстрела оглушил всех. Варенька, про которую все успели забыть, пронзительно взвизгнула.
– Билли, черт бы тебя побрал! – закричала Амалия в ярости.
Но барон Корф уже схватил ее за руку и загородил собой – на тот случай, если бы господину Верховскому вздумалось стрелять снова.
Чей-то каблук наступил на руку Митеньки, который пытался нащупать очки, но нашел только оружие, и юноша протестующе взвыл.
– Митя! – Павел Петрович, очнувшись от своего оцепенения, бросился к сыну. – Митенька, ты не ранен?
– Помогите! – заверещал Митенька, извиваясь на земле как уж.
Но Билли был неумолим. Он отнял у горе-дуэлянта оружие и, не удержавшись, весьма чувствительно пнул его.
– Что вы себе позволяете? – возмутился Павел Петрович, подбегая. – Митя! Митя, что с тобой? Почему ты лежишь? О боже, он умирает!
Владимир Сергеевич пожал плечами и стал искать сигареты.
– Не дуэль, а черт знает что, – пробормотал он себе под нос.
– Амалия, – тревожно спросил Александр, – с вами все в порядке?
Она стряхнула с себя его руку и досадливо поморщилась.
– Кажется, да. Слава богу, этот болван промахнулся.
Билли, стоя под фонарем, обернулся с озадаченным видом.
– Эмили! – крикнул он. – Эмили, это не он!
– Что? – крикнула Амалия в ответ.
– Он не стрелял! Это был не он! Стрелял кто-то другой!
– Ах, щучья холера! – вырвалось у Амалии ее любимое ругательство. – Александр, значит, стреляли вы? Но тогда как же…
Барон Корф перевел взгляд на свое оружие.
– Я не стрелял, – очень медленно проговорил он. – Амалия, как вы могли так подумать?
Амалия поглядела на испуганные лица гостей, на дом, в котором слабо светились несколько окон…
– Проклятье! – вырвалось у нее. – Билли! Скорее, за мной, пока не поздно!
И она изо всех сил бросилась бежать к дому.
Глава 22 Зеркало треснуло
Обледенелые ступени, тяжелые двери, волна тепла в лицо, испуганные лица прислуги…
– Кто остался в доме?
Билли, который сопел где-то сбоку от нее, как преданная и незаменимая тень, шмыгнул носом.
– Хозяйка, – сообщил он. – Она упала в обморок. Потом жена рыжего, графиня, ее музыкант… Кажется, все. – Американец едва поспевал за Амалией. – Да, и адвоката я в саду не видел. Думаете, стреляли в доме?
– Если Дмитрий не стрелял и мой муж тоже, то кто тогда стрелял? – вопросом на вопрос ответила Амалия.
Билли не очень понравилось словосочетание «мой муж», но он понимал, что сейчас не время для обсуждения того, что не имеет отношения к делу, и поэтому просто промолчал.
Они вошли в большую гостиную, где Анна Владимировна слабо стонала на софе, держась за висок. Возле нее хлопотала Евдокия Сергеевна, на которой буквально не было лица. Антуанетта поднесла хозяйке нюхательную соль.
– Что случилось? – испуганно спросила она у Амалии. – Мы, кажется, слышали выстрел…
– Ах, как у меня кружится голова… – бессвязно проговорила хозяйка дома. – А! Это вы! – Она взволнованно приподнялась навстречу Амалии. – Мой сын не убит? Скажите мне, барон не убил его?
– Нет, Анна Владимировна, – как можно мягче ответила Амалия, – все в порядке. Барон Корф отказался от дуэли.
– О, – прошептала Анна Владимировна, закрывая глаза. – Слава богу! Господь милосерден, он услышал мои молитвы… – Внезапно женщина открыла глаза и со страхом вгляделась в лицо Амалии. – Вы мне не лжете? Вы ведь говорите мне так не для того, чтобы успокоить меня? – теперь она почти кричала, и Евдокия Сергеевна с Антуанеттой тщетно пытались ее образумить. – Позовите его ко мне, я хочу его видеть! Где мой сын?
– Успокойтесь, Анна Владимировна, – поспешно сказала Амалия, – все в порядке… Выстрел был в доме. Вы слышали его, Евдокия Сергеевна?
– Да, – смущенно призналась та, – но, вы знаете, он прозвучал как-то глухо…
– Глухо? – Амалия не верила своим
