холеным Владимиром Сергеевичем Городецким – он сразу как-то сник, втянул голову в плечи, глаза его забегали, и в лице застыл предательский страх. Куда девались непринужденные манеры и располагающая к себе дерзость бонвивана? Теперь его хватило только на то, чтобы слабым голосом воззвать к закону и потребовать немедленного наказания убийцы. Однако призыв потонул в хоре всеобщего возмущения, изрядно сдобренного испугом.
Евдокия Сергеевна заявила, что их всех тут скоро перестреляют и что налицо явный заговор. Иван Андреевич поддержал супругу и добавил, что отныне он будет крепко думать перед тем, как отправляться к кому-то в гости. С немалым трудом Амалии удалось, однако, призвать присутствующих к порядку. Она попросила их вернуться в большую гостиную и вспомнить все, что только можно, потому что господин следователь наверняка захочет подробно с ними побеседовать. Сама же баронесса занялась осмотром тела. Билли остался при ней, недружелюбно косясь на Александра, который не спешил уходить. Напротив, он остался стоять у двери, глядя на Амалию так, словно видел ее впервые.
– Двустволка висела в малой гостиной, – сказала Амалия. Билли кивнул. – Значит, убийца прошел туда, взял ее…
– Зарядил, – подсказал Билли. – Если, конечно, она не висела на стене уже заряженная.
– Вряд ли, – с сомнением в голосе отозвалась Амалия. – Александр! Сходите, пожалуйста, к Павлу Петровичу, спросите его насчет двустволки. Кстати, где именно он хранил патроны?
Барон Корф кивнул и вышел. Амалия молча смотрела на труп у своих ног.
– Нет, все это никуда не годится, – внезапно проговорила она. – Допустим, убийца хотел разделаться с графиней Толстой. Он убил ее, а затем…
– Вышел из комнаты с ружьем, – подхватил Билли, – а через несколько комнат ему попался адвокат. Ну и… пришлось его убить.
Амалия поморщилась.
– Зачем убийца вообще забрал ружье с собой? – спросила она. – Вполне можно было бросить его на месте преступления, ведь оружие – серьезная улика.
Билли немного поразмыслил.
– Может, убийца хотел разделаться сразу с двумя? – предположил он.
– Но почему? – крикнула Амалия. – Щучья холера, тут нет никакой логики! Адвокат не мог видеть убийцу Беренделли, он даже не выходил из комнаты! Графиня Толстая могла видеть убийцу, но… – баронесса замолчала, о чем-то размышляя..
– Кстати, что адвокат делал в столовой? – спросил Билли.
– Что? – встрепенулась Амалия.
– Я говорю, что он делал в столовой? – терпеливо повторил Билли. – Зачем ему понадобилось идти туда?
– Действительно, зачем? – пробормотала молодая женщина.
Заметив, что она все еще в шубе, которая изрядно сковывала движения, Амалия сбросила ее и отдала Билли, после чего опустилась на колени и принялась осматривать карманы убитого.
– Платок… портсигар… портмоне… несколько визиток… часы… записная книжка. Больше ничего.
Билли рассеянно почесал нос.
– Мне помнится… – начал он неуверенно, – адвокатский братец что-то говорил о том, что он возвращался в столовую за портсигаром.
– Так то брат, – возразила Амалия. – А это сам адвокат. Они что, оба забыли свои портсигары в одном и том же месте?
Баронесса повертела в руках изящный золотой портсигар, и тут ее внимание привлекла записная книжка.
– Может быть, тут нам удастся найти что-нибудь? – пробормотала она и стала листать страницы.
За дверями послышались шаги и голоса. Амалия поднялась и положила записную книжку в сумочку.
– Вот, Павел Петрович готов дать ответы на все ваши вопросы, – объявил барон Корф, переступая через порог.
Амалия обернулась к хозяину дома с вопросами, было ли заряжено ружье, где хранились патроны и кто о них знал.
На что Павел Петрович сообщил: ружье заряжено не было, а патроны он хранил в малой гостиной, в ящике стола.
– Я могу показать вам… – начал он и угас, вспомнив, что там лежит тело хироманта.
– Да, конечно, покажите, – сказала Амалия.
Пришлось Павлу Петровичу провести баронессу и ее мужа в малую гостиную и показать им ящик бюро, в котором лежали патроны. Билли шел за Амалией, неся ее шубу так торжественно, словно в жизни у него не было занятия важнее.
Амалия поглядела на пустое место на стене, где прежде висело ружье, на бюро, находившееся как раз под ним, и тихо вздохнула.
– Это третий, – сказала она по-английски.
– Что? – переспросил удивленный Билли.
– Третий убийца, – пояснила Амалия, оборачиваясь к нему. – Первый предпочитает яд, второй действовал ножом, третий выбрал огнестрельное оружие. Почему?
– Что – почему? – Билли смотрел на Амалию во все глаза.
– Почему ружье? – безжалостно спросила Амалия. – Оно же производит такой шум… Почему не нож? Ведь на стене предостаточно кинжалов.
– Ну, потому что… – Билли поудобнее перехватил шубу и покосился на невозмутимое лицо барона. – Ножом надо уметь владеть, а ружье… что уж там… нажал на спуск, и готово.
Амалия усмехнулась.
– Для начала надо еще его зарядить, – напомнила она. – Павел Петрович! Ваша жена увлекается охотой?
– Анна Владимировна? – вытаращил глаза статский советник. – Бог с вами!
– А Евдокия Сергеевна?
– Гм, она иногда ездит на охоту, но вообще-то не слишком склонна, да-с. Вот Иван Андреевич… тот знатный охотник, да.
– Боюсь, Иван Андреевич нам не подходит, – парировала Амалия. – Его не было в доме во время убийств, он находился снаружи.
– Есть еще композитор, – напомнил Билли, а Александр Корф прищурился и добавил:
– Кстати, за столом Иван Андреевич и Преображенский обсуждали охоту на тетерева. Так что в охоте молодчик разбирается, можете быть уверены.
– Билли, что ты возишься с этой шубой? Отнеси ее вниз и отдай слугам, – внезапно рассердилась Амалия. Затем повернулась к Павлу Петровичу. – Господин Марсильяк еще не приехал?
– Он и не мог приехать так скоро, – отвечал удивленный хозяин. – Живет ведь неблизко, да и послали за ним только что…
– Только что? – Амалия вздохнула. – Тогда я до его прихода опрошу слуг. Может быть, кто-то из них что-нибудь да заметил…
Однако слуги не оправдали ее ожиданий. Оказалось, что они увлеченно следили за дуэлью из окон, и именно поэтому то, что происходило в доме, прошло мимо их внимания. Вроде бы слышали шум, похожий на выстрел, но и все.
Ночь плавно перетекала в утро, часы неторопливо тикали и каждые шестьдесят минут с хрипом и фырканьем отбивали время. Амалия сидела в той же комнате, полной старых игрушек, в которой она вела расследование после первого убийства. Билли примостился напротив, а барон опять стоял у двери.
– Но ведь должно же быть какое-то объяснение, – вздохнула молодая женщина. Тонкая прядь развившихся волос свисала вдоль ее щеки, и Александр не мог оторвать от нее взгляд. – Не так уж много народу оставалось в доме, в конце концов! Анна Владимировна, которая упала в обморок, а также Евдокия Сергеевна и Антуанетта, которые остались при ней. Затем господин Преображенский с графиней Толстой, которым дуэль показалась неинтересной, и покойный адвокат, который зачем-то отправился в столовую.
В дверь постучали, и через мгновение в комнату вошел Владимир Сергеевич Городецкий. Александр заметил, что помощник адвоката очень бледен, но, похоже, к Городецкому вернулось присутствие духа, потому что он делал героические попытки держаться так, словно ничего не произошло. Впрочем, следует признать, последнее плохо ему удавалось. Он поклонился баронессе и обнажил зубы в вымученной улыбке.
– Сударыня, – промолвил Владимир Сергеевич, – мне сказали, что вы осматривали вещи моего брата… моего дорогого брата… Скажите, его записная книжка у вас?
– Вот эта? – спросила Амалия.
– О, госпожа баронесса! – Владимир Сергеевич подался вперед. – Нехорошо, нехорошо… Всякий человек имеет право на… на то, чтобы его собственность уважали. Даже после смерти.
– Можете мне поверить, я очень уважаю чужую собственность, – усмехнулась Амалия. – Скажите, почему ваш брат остался в доме?
– Разве вы не помните, Амалия Константиновна? Вы же там были… Мой брат не любит… не любил дуэлей. Поэтому он и не пошел смотреть на… на это зрелище.
– Его нашли в столовой, – напомнила Амалия. – Вы не знаете, случаем, что он мог там делать?
– Я? – Владимир вновь выдавил из себя улыбку. – Простите, не понимаю, какое отношение имеет…
– Может быть, он забыл там что-нибудь? – перебив его, вклинился в разговор Александр Корф.
– Я не знаю… может быть… Не знаю. – Но тон у Владимира Сергеевича был явно неуверенный. – Я могу получить записную книжку?
– Сожалею, – очень спокойно ответила Амалия, – однако прежде я должна буду показать ее господину Марсильяку.
После недолгого молчания Владимир Сергеевич пробормотал:
– Дожен вам признаться, я не вижу в том никакого смысла.
– Я тоже, – все так же спокойно согласилась Амалия. – Но, может быть, господин Марсильяк его увидит?
Владимир Сергеевич сухо откланялся и удалился. Даже по его спине было видно, что ему очень хочется как следует грохнуть дверью, но он не позволит себе ничего подобного единственно из хорошего воспитания.
– Что вы в ней увидели, в той книжке? – подал голос Александр.
Амалия улыбнулась:
– А вот взгляните. Основная часть – имена, адреса и разные заметки, но одна страничка меня чрезвычайно заинтересовала.
Александр подошел ближе. Посередине листа мелким, буквально бисерным почерком было написано:
«А… «Надежда» – 3000
Л… «Надежда» – 6 000
С… «Рос. страх. о-во» – 3500
П… «Страх. о-во Виктория» – 8000
Д… «Рос. страх. о-во» – 8500
