– Ну, скажем так: у меня есть догадки, – объяснила молодая женщина. – Но для следствия они ничего не значат. Марсильяку надо знать наверняка. Впрочем, я не сомневаюсь, что он скоро узнает правду.
– Вы Анна Владимировна Верховская, урожденная Серебрякова, жена статского советника Павла Петровича Верховского. Верно?
– Верно. Но я никого не убивала.
– Вы сознаетесь в том, что на вечере в своем доме подсыпали одному из гостей, Пьерлуиджи Беренделли, мышьяк под видом сахара с целью отравить?
– Нет. Нет, нет, нет! Я не понимаю, о чем вы говорите!
– Позже вы точно таким же образом пытались отравить баронессу Амалию Корф, подозревая, что она может разоблачить вас. Тому есть многочисленные свидетели.
– Вы лжете! Никто ничего не видел!
– Но вы хотели ее смерти?
– Нет!
– За что вы хотели убить Беренделли?
– Я никого не убивала! Я мать, у меня сын, семья! За что, за что? Господи, прости моим гонителям!
– Бесполезно, сударыня, все улики против вас. Вы носили при себе мышьяк, и тот же самый мышьяк был обнаружен в чашке баронессы Корф, которую она не стала пить. Кстати, когда она изобразила, что отравлена, на вашем лице мелькнуло такое торжество…
– Неправда! Я не хотела ей зла!
– Да, вы всего лишь хотели убить ее. Может быть, вы лучше расскажете, что именно вам сказал Беренделли?
– При чем тут он?
– Маэстро прочел по вашей ладони ваше прошлое. Прошлое, которое вам не хотелось вспоминать и о котором, как вы полагали, никто не догадывался.
– Сударь, это невыносимо! Что такого мог увидеть на моей ладони какой-то жалкий шарлатан? Ну что, скажите мне, он мог там увидеть?
– У нас есть некоторые соображения на сей счет.
– Вот как? Для человека, который кажется приличным, вы слишком самонадеянны, сударь! Я не совершила ничего дурного!
– Расскажите нам о вашем браке.
– Что?
– О том, как вы вышли замуж за Павла Петровича. Не хотите? Тогда попробую я. Ваша семья была разорена, отец умер еще до вашего рождения, а мать была вынуждена просить помощи у родственников. Женщина умерла, когда вы были совсем еще ребенком, верно? Вас воспитала ваша тетка Марья Игнатьевна, у которой, кроме вас, было двое собственных дочерей.
– И что из того? К чему вы клоните, сударь?
– Родители Павла Петровича жили в то время неподалеку от вас. Его семья была дружна с семьей вашей тетки, и уже давно было решено, что он женится на одной из ваших кузин. Я прав?
– Ах, вот оно что! Да, действительно, Павлуша должен был жениться на Лизе. Но она умерла еще до свадьбы.
– Да-да. Помнится, врачи еще подумали на то, что девушка отравилась, потому что она очень мучилась и скончалась не сразу. Однако никто даже подумать не мог, что на самом деле отравили ее вы…
– Какой вздор! Вздор, и больше ничего!
– Нам известно, что в юности у вас были нездоровые легкие и доктора лечили вас мышьяком. Всем прекрасно известно, что данное лекарство в больших дозах превращается в яд. Незаметно вы накопили большую дозу мышьяка, после чего отравили свою кузину.
– Это неслыханно! Ваши домыслы просто смехотворны, милостивый государь!
– Не домыслы, а правда. Признайтесь, вы очень завидовали Лизе? По отзывам тех, кто ее знал, она была яркая, красивая. Тетка собиралась дать ей значительное приданое. И самое главное – именно она должна была выйти замуж за вашего соседа Павла Верховского, который в то время считался очень выгодным женихом.
– Ах, сударь, сударь! Признаться, мне очень жаль вас. Да если бы люди травили мышьяком всех, кому завидуют, смею вас заверить, никакого мышьяка не хватило бы!
– Однако, когда Лиза наконец умерла, выяснилось, что ваша тетка не оставляет своих намерений. Только теперь Павлуша должен был жениться на Насте, ее младшей дочери. Странное совпадение: Настя тоже умерла вскоре после помолвки. И то, как она умирала, дает основания подозревать, что ее тоже отравили мышьяком. И сделали это опять же вы.
– Да вы не в своем уме!
– Вы были юны, но являлись круглой сиротой и к тому же не получили в наследство ничего, кроме огромных долгов. Вы полностью зависели от того, что вам согласна была давать ваша тетка Марья Игнатьевна, а я подозреваю, что давала она не слишком много. Кузины, вероятно, были к вам добры, но доброта, идущая сверху вниз, больно ранит. Вы увидели в браке с Павлом Верховским возможность устроить свою жизнь и более ни от кого не зависеть. И вы не стали упускать ее. Однако на пути к вашему счастью стояли два человека. Две кузины, Лиза и Настя. И вы, не задумываясь, устранили их. Никто ни о чем не догадался. Никому и в голову не могло прийти, что вы хладнокровно и безжалостно отравили их, чтобы они не смогли помешать вам. И ваши расчеты вполне оправдались. Тетка после смерти дочерей переключила все свое внимание на вас и добилась того, чтобы Павел женился на вас. Вы могли торжествовать – все получилось так, как вы хотели. О да, вы были хорошей женой, любящей матерью. Вы получили свой кусочек счастья, ради которого пошли на двойное убийство. Но потом в вашем доме появился человек, для которого не было тайн, и по вашей руке он прочитал, что вы убийца. Более того – сказал вам это в лицо. Может быть, он не обвинял вас, но вы сразу же поняли, что именно вам грозит. Весь ваш уютный мир, который вы себе создали, мог рухнуть. И ради того, чтобы его спасти, вы положили яд в чашку предсказателя. Не так ли, Анна Владимировна?
– Боже мой, боже мой… И зачем только я пригласила к себе проклятого итальянца? Если бы не он… Если бы не его слова, я была бы сейчас счастлива и довольна! И моя семья не страдала бы так, как она страдает из-за меня…
– Да, боюсь, вашему мужу придется выйти в отставку по семейным обстоятельствам. Вряд ли он сможет работать, как раньше. А вашему сыну, впечатлительному юноше, придется жить с мыслью, что его мать – убийца. Теперь вы понимаете, что вы наделали?
– Я понимаю… я все понимаю… да. Но я не могла… не могла вынести… Тетка, которая попрекала меня каждым куском хлеба… Мне приходилось носить только черные платья, иначе она начинала меня грызть. Кузины давали мне шали и косынки, которые им надоели… им казалось, что они совершают доброе дело… И я всех их возненавидела, они мне были противны! Когда я заболела, тетка сказала, что я скоро умру и больше не буду им обузой… Услышав это, я поняла, что ничего им не должна. Они больше заботились о своих собаках, чем обо мне. Я была хуже собаки – бедная родственница, от которой они были бы рады отделаться. Вам не понять, какую жизнь я вела! Только Павлуша оказался совсем другим… Он был тогда веселый, оживленный, много охотился, всегда был со мной предупредителен… Он единственный относился ко мне как к человеку. Никогда, ни разу в жизни он не обидел меня, ни тогда, ни потом… И я бы никогда не посмела обидеть его. Я мечтала выйти за него, но его родители и тетка уже все решили… Я была для него нехороша, не то что Лиза или Настя… А ведь он их не любил! Но Павлуша не мог перечить родителям… Мои кузины сделали бы его несчастным. Я спасла его…
– Да, но какой ценой, Анна Владимировна, какой ценой! Неужели вы всерьез все это говорите?
– Вам не понять, милостивый государь. Вы не были на моем месте.
– Вы можете мне не верить, но я тоже был беден, очень долгое время. И семья моя тоже была разорена. Но ни разу мне не приходила в голову мысль пойти, к примеру, начать грабить людей на большой дороге.
– Ни разу? Вы счастливый человек, сударь. Вы можете довольствоваться тем, что у вас есть. А я не смогла. Я всю жизнь должна была страдать из-за того, что мой отец был картежник, который все состояние семьи пустил по ветру, а моя мать была слишком слабовольна, чтобы ему противостоять. Мне надоело отвечать за чужие грехи.
– Что ж, теперь у вас достаточно своих, за которые вам придется держать ответ. Значит, вы признаетесь, что пытались отравить хироманта Пьерлуиджи Беренделли и баронессу Корф?
– Да, да! Мне уже все равно. Пусть только моя семья поменьше страдает из-за меня. Я никогда не хотела их подвести… Но против меня была сама судьба.
– То, как вы действовали, нам уже известно, но меня интересует один момент. Вы всегда носите при себе мышьяк? Ваш муж был уверен, что никто не хранит мышьяк в доме.
– Да, потому что я ему не сказала… Когда мы переехали сюда, у Митеньки в комнате завелась противная мышь, изгрызла его книжку… И мальчик очень расстроился. Кот никак не мог ее изловить, и тогда я купила мышьяк. Я хотела заняться мышью, но не успела, потому что пришлось устраивать вечер и… словом…
– Еще один вопрос. Вы дважды выходили из большой гостиной, когда пела Варвара Николаевна, и всякий раз быстро возвращались. Почему?
– Что ж, теперь я могу сказать вам правду. Я хотела пойти посмотреть, что там с ним… с этим человеком.
– С Беренделли? Иными словами, вы хотели проверить, умер ли он от яда или еще жив?
– Да, если вам угодно. Но я не смогла дойти до малой гостиной, потому что сначала мне пришлось вернуться из-за графини Толстой, которая меня увидела, а потом на полдороге я встретила Владимира Сергеевича.
– Вы поняли, что он шел из малой гостиной?
– Потом догадалась, когда он сказал, что я видела его у столовой. Он солгал.
– И вы ничего никому не сказали? Почему?
– Потому что поняла, зачем он туда ходил. И он, может быть, тоже понял, куда я шла. Хотя я не уверена, конечно…
– Почему вы решили отравить баронессу Корф?
– Странный вопрос, сударь… Вы же были там, вы же все видели. Если бы она осталась в живых, она бы обо всем догадалась. Для женщины она недопустимо умна.
– Вот как?
– Да, именно так. Но я не желала ей зла,
