Рифмуется с радостью

потерявшего человеческий облик большинства, и остался праведным, а Иуда, преломлявший хлеб с самим Спасителем, избрал сребреники и предательство.

Австрийский философ Виктор Франкл (1905 – 1997), пройдя Освенцим, понял, что наибольший шанс выстоять имели не крепкие телом, а сильные духом: он видел, как некоторые шли в газовые камеры «гордо выпрямившись, с молитвой на устах». Во время блокады Ленинграда обезумевшие от голода и холода люди, случалось, воровали, отбирали хлеб у детей, утаивали еду от близких, жадничали, склочничали, опускались до каннибализма и трупоедства, а верующие делились с другими своим мизерным пайком. В лагерях ГУЛАГа, свидетельствовал многолетний сиделец Варлам Шаламов, только церковники держались достойно, не теряя душевного равновесия и даже оптимизма.

В автобиографических заметках Грэма Грина упоминается персонаж под названием «славный старик»: турист из Висконсина, бывший комиссар полиции, добродушный, розовый и гладкий, хорошо осведомленный о всех отелях и ценах; он задавал кучу вопросов о флоре и фауне, давал советы, где и чем питаться, увлеченно рассказывал о работе своего желудка, а пока он говорил, собеседнику за невинным простодушием постепенно открывалась пустота, бездна, вечное ничто: он был «вообще неверующий», никогда не интересовался смыслом бытия. Этот тип весьма распространен именно среди путешественников: душа, болезнующая безбожием, постоянно куда-то влечется, жаждет новых путей и ощущений, но странствия бесплодны, поиски тщетны, туристскими впечатлениями тоски не утолить.

Сейчас, впрочем, в абсолютном атеизме признаются редко, чаще встречаются агностики: «я некрещеный, необрезанный, конкретных представлений о Боге не принимаю, а вот судьба есть, кому что на роду написано, то сбудется непременно». На первый взгляд, с либеральным мировоззрением, ни к чему не обязывающим, жить проще, заповедей, ограничивающих своеволие, не существует, нет обетов – нет греха; недаром сказано: «неверье пустота, но чаще свинство» (И. Бродский). Уильям Джеймс уподоблял агностика человеку, который не препятствует совершаемому на его глазах убийству, отказывается вычерпывать воду из тонущей лодки или спасать чью-то жизнь, если это связано с риском для него самого; нужен «прыжок через пропасть», дерзновение, не обязательно обоснованное логикой или мистическим откровением; «живой» выбор оказывает влияние на всю последующую жизнь.

«Безбожие – церковь либерализма» – сформулировала американская писательница Энн Коултер; придерживаясь ультраконсервативных взглядов, она в самой резкой, весьма не политкорректной форме осуждает аборты, нетрадиционную ориентацию, феминизм, школьное сексуальное просвещение – и, удивительное дело, никто не привлекает ее за экстремизм.

Прав был премудрый К.Г. Юнг: «куда умнее осознанно принять идею Бога; ведь в противном случае богом просто станет что-то другое и, как правило, что-нибудь очень недалекое и глупое, что бы там ни понапридумывало «просвещенное сознание». Пушкин высказывался еще определеннее: «не признавать существования Бога значит быть еще более глупым, чем те народы, которые думают что мир покоится на носороге».

Тем, кто знает Бога, живется проще, они явно спокойнее, радостнее и ко всему умеют приспособиться. Действительно, мысль, что Творец вселенной участвует в твоей маленькой жизни, придает ни с чем не сравнимую уверенность и наполняет высоким смыслом совершенно любую ситуацию, поэтому многие «завидуют» верующим, но на словах, со стороны, без намерения изменить свои воззрения: Тонино Гуэрра как-то заявил, что за веру в Бога готов руку себе отрубить публично.

«Имеющий веру имеет всё и ничего потерять не может, а кто ее не имеет, тот ничего не имеет, и это я чувствую тем глубже, что сам я принадлежу к неимущим. Но я еще не теряю надежды.» – писал И.С. Тургенев.

Почему-то нередко бывает, что люди порядочные, умные, совестливые, занятые наукой, искусством, садоводством, коллекционированием или иным всепоглощающим увлечением, остаются равнодушны к главному вопросу бытия, как например академики Вернадский, Капица, Колмогоров, Сахаров[54]; по- видимому, срабатывает правило, изложенное в Евангелии: Господь спасает грешников, а не праведников, поскольку праведники в Нем не нуждаются. И вот великий ученый, пребывая в одномерном мире, оказывается совсем никаким мыслителем, верит в прогресс, или там в демократию, или в социализм, или в конвергенцию и составляет афоризмы, удивительно плоские для человека такого уровня.

Или стихотворец, обладавший немалым авторитетом, званием чуть ли не «номера первого среди поэтов» в 60-е – 70-е годы прошлого века, при попытке перечесть его сегодня видится, при гладкости формы, совсем холодным и, неинтересным, потому что никогда не касался метафизической темы. Точные рифмы и складные заклинания типа «вода благоволила литься» бессильны компенсировать мелочность мысли; злободневность, конечно, привлекает читателя, но всякий, сознательно или нет, ждет от литературы освещения экзистенциальных проблем, а потому автор, пишет ли он о любви, политике, истории, должен прежде разобраться для себя хотя бы с основным вопросом философии, из ответа на него вытекают убеждения, нравственность, правила поведения, словом, всё. Композитор Георгий Свиридов четко сформулировал причину пустоты и бессилия современного искусства: «Художник без веры в вечную жизнь. Он жаждет немедленной славы. И это принимает уродливые формы».

Можно подумать, что веру приобретают редкие счастливчики и притом через сверхъестественное явление, чудо, явное вмешательство высших сил. На самом деле вера дается как дар всем, кто хочет ее иметь; по слову К. Леонтьева, «каждый может уверовать, если будет искренно, смиренно и пламенно жаждать веры и просить Бога о ниспослании ее». Вацлав Нижинский, знаменитый танцовщик и хореограф (1889 – 1950), называл себя «искателем Бога»: «Чувствую, что Бог идет навстречу тем, кто ищет Его. Бог ищет меня, и поэтому мы найдем друг друга». Народный артист Михаил Ульянов (1927 – 2007) говорил: «я на пути к Богу»; его первая исповедь длилась два часа; перед кончиной он причастился.

Замечательный актер Олег Борисов (1929 – 1994) поведал на страницах дневника: «В тот год, когда я родился, веру превратили в «опиум для народа», и только сейчас, на своем 53-м году, я открываю эту книгу (Новый Завет – авт.) сознательно». Интерес к русской истории, а также сочувствие Церкви как «слабой команде» привели в Православие академика Б.В. Раушенбаха (1915 – 2001); открыв для себя «обратную перспективу», он увлекся богословием иконы и в 70-е годы читал в физтехе курс лекций по этой теме, причем обращался «не как лектор к слушателям, а как верующий к верующим»; стекались толпы народу, задавали вороха вопросов; партийным инстанциям объясняли, что лекции научно-атеистические. Как известно, Б.В. Раушенбах, опираясь на математику, сумел доказать «логическую непротиворечивость свойств Троицы».

А чудо помогает мало, вот пример: некто А. Дж. Эйер, английский философ, в возрасте семидесяти восьми лет подавился кусочком лосося, перестал дышать и умер – остановилось сердце. Четыре минуты он находился «по ту сторону», видел яркий свет и ангелов, «ответственных за пространство», и подавал им сигнал, «размахивая часами на цепочке». В первых интервью после оживления Эйер признавал, что поколебался в своем атеизме, но затем вернулся к привычным взглядам, объясняя видение просто «странным сном».